Разговаривая, он то быстро шагал по шпалам, то перелезал через тормозные площадки преграждавших ему дорогу вагонов, пока, наконец, не вышел к длинному товарному составу из большегрузных вагонов и платформ. Майор Булавин едва поспевал за ним. У выходного семафора мощный паровоз серии «ФД», попыхивая отработанным паром, обдал Булаеина множеством мельчайших брызг.
— Ну как, Филимоныч, поехали? — высунувшись из окна паровозной будки, крикнул молодой человек, с крупными чертами лица и решительным выражением строгих глаз.
— Приветствую вас, Евгений Андреевич! — кивнул он, повернувшись к Булавину, с которым был в дружеских отношениях. — Домой, значит?
— Домой, Сергей Иванович, — ответил Булавин, разглядывая следы свежих царапин от осколков бомб на обшивке цилиндрической части котла паровоза.
«Опять, видимо, попал Сергей под бомбежку...» — подумал он и хотел было спросить Доронина, все ли обошлось благополучно, но в это время Никандр Филимонович дал протяжный, заливистый свисток, на который тотчас же отозвался внушительный баритон паровозного гудка.
— Садитесь, пожалуйста, товарищ майор! — кивнул Сотников Булавину на тормозную площадку вагона.
Едва Евгений Андреевич взялся за поручни вагонной лесенки, как паровоз с сердитым шипением стал медленно осаживать тяжелый состав. Легонько звякнули буферные тарелки, скрипнули пружины автосцепки, долгий ноющий звук побежал по рычагам и тягам тормозной системы .вагонов.
— Обратите внимание, как Сережа возьмет эту махину, — торопливо проговорил Сотников, взбираясь на площадку вагона вслед за Евгением Андреевичем. — По тому, как машинист трогает поезд с места, можно о всем его мастерстве суждение иметь. — Замолчав, он затаил дыхание и нахмурился, прислушиваясь к звону металла, замирая бежавшему по составу.
Медленно, будто потягиваясь после долгой стоянки, оседали вагон за вагоном, сжимая пружины сцепных приборов поезда, затем так же медленно подались они назад, пока не ощутился вдруг резкий толчок, .вслед за которым раздался громкий, как пушечный выстрел, выхлоп пара и газов из дымовой трубы паровоза.
— Ну, теперь взяли! — облегченно вздохнул главный кондуктор, поправляя широкой ладонью седые усы с рыжеватыми подталинами от табачного дыма. Улыбнувшись, он добавил: — Великое это искусство — взять с места тяжеловесный состав...
