— Ты прощаешься со мной? — ужаснулась я.
Не верилось, что это говорит Андрей. Да как же он будет жить? Один, без любви? Ведь я же нужна ему! А вместе можно любую боль перетерпеть и любую беду одолеть…
— Да, я прощаюсь! Я хочу, чтобы ты жила счастливо, а не горшки выносила за беспомощным калекой! Я не могу сделать тебя счастливой, ты сама возненавидишь меня за такую жизнь! Уходи, не мучь меня! — хрипло произнес он и с нажимом повторил: — Иди.
Мне хотелось ему крикнуть, что я люблю его, что все еще может быть, что… Но я поняла — не услышит, и ушла, давясь слезами. Мне не верилось, что он отказался от меня, причем именно сейчас, когда я так нужна ему. Как же мне теперь жить?! Я ведь не смогу быть с Артаком, он мне совсем чужой, я Андрея люблю! Он же отец Витьки, да что же я, дура, делаю-то?!
По дороге я столкнулась с Володькой.
— Володь! Ты знаешь, он совсем не хочет жить! Я его не узнаю, — разрыдалась я.
— Ну а чего ты ожидала? Выбило мужика на всем скаку из седла… — Он погладил меня по голове: — Ну не плачь, все образуется, ему сейчас нелегко. Нам всем сейчас нелегко, а ему тяжелее всех. Надо привыкать жить снова, а это непросто. Ты же умная, все понимаешь… — И он неожиданно добавил: — А знаешь, пожалуй, ты единственная, кого он любил по-настоящему…
Я повернулась и побежала обратно к Андрею. Он по-прежнему сидел у окна. Я обняла его и поцеловала.
Все было как тогда, в первый раз. Горе придало чувствам остроту. Мне казалось, я падаю в бездну.
— Я приду, все равно приду! Я объясню все мужу и приду! — повторяла я, глотая слезы.
Андрей сидел, закрыв глаза. Потом вдруг улыбнулся и сказал:
— Все хорошо, у тебя все будет хорошо!
И я почему-то успокоилась.
Дома я никак не могла найти подходящие слова для Артака, все валилось у меня из рук. Случайно взгляд упал на краски и кисточки, которые валялись на столе. Меня вдруг словно что-то толкнуло. Я села за стол и попыталась представить Андрея. Лицо его отчего-то расплывалось, и я видела четко только глаза. Так и начала рисовать его — с глаз, а потом почему-то мне представился дождь, и я нарисовала окно с мокрым стеклом. Это была какая-то странная картина: рама окна, холодные, серые глаза и капли дождя на стекле. Получилось очень печально.
Артак подошел сзади неслышно, я почувствовала его по запаху — от него опять пахло водкой.
— Это он? Ты с ним была? — глухо спросил он.
Я повернулась. Мне стало страшно. А Артак закричал:
— Только не говори мне, что ты уходишь к нему! Он инвалид, калека, у него больше ничего нет! Ты будешь нищей и несчастной, станешь возить его на инвалидной коляске и считать копейки! Ты возненавидишь его и эту жизнь! — Он кричал и метался по комнате как раненый зверь, Витька проснулся и начал плакать.
