— А все ты со своим профессором! Вот пытаюсь, по его совету, рассказать свое прошлое…
— И что, много скелетиков из шкафа выпало? — Марина тоже взяла кусок пиццы и осторожно вытащила из пакета два пластиковых стакана с горячим шоколадом.
— Целое кладбище, знаешь, так душу разворошило! Скажи, а с тобой он как общается?
Марина нахмурилась и, подумав минуту, сказала:
— Не пойму я что-то. На днях спросил, не было ли у меня родной сестры… Смотрит на меня странно…
Светлана оживилась:
— Слушай, может, у него девушка любимая была похожа на тебя?
— Ты знаешь, я тоже так подумала, — растерянно кивнула Марина, — и меня это напрягает.
— А вдруг это судьба? — легкомысленно спросила Светлана.
— Ну вот еще, он больно насмешливый и слишком умный! — возмутилась подруга.
— Так умный — это же очень хорошо! Значит, понимающий, — авторитетно заявила Светлана, но, видя, что подругу этот разговор смущает, решила сменить тему: — Слушай, мы сколько картин везем в Париж?
— Двенадцать!
— Но ведь была же еще одна работа. Такой портрет в стиле Ван Гога, Громова Саши, помнишь?..
— Ну не знаю, ты решай сама. — Марина допила шоколад и поднялась. — Пойду еще поработаю, — сказала она буднично.
— Ну и я с тобой. — Светлана легко встала, и они отправились в залы.
К вечеру у Светланы еле хватило сил добраться до дома. Вкатив машину в гараж, она откинулась на сиденье и подумала: «Господи, как же я устала!» Потом рука ее привычно нащупала в темноте сумку с документами и диктофоном. Она взяла ее и пошла в дом. На автоответчике ярко светилась лампочка. Светлана нажала кнопку. Послышался далекий, но такой родной голосочек:
— Мамуська! Это я, Витька! Мамуська, у меня все хорошо, только ужасно скучаю по тебе и по пирожкам Марии Алексеевны! Передай ей, скоро приеду, и буду есть все, что она приготовит. Нас тут все любят, но еда невкусная, зато тепло, хожу без куртки. Купил тебе красивую свечку, а Марии Алексеевне — брошку с Мадонной. Мамка, хочу к тебе ужасно, больше звонить не смогу, все узнавай в школе! Целую миллион раз! Скоро приеду, жди меня!
Слушая далекий голос сына, Светлана невольно улыбнулась, представив себе, как он стоит на одной ножке и кричит в трубку. Она знала эту его манеру — разговаривать по телефону, стоя на одной ноге. Она тоже соскучилась. Они первый раз расстались так надолго, но Светлана понимала, что мальчик растет и, кроме того, делает карьеру — в свои тринадцать Витька четко знал, что хочет стать оперным певцом. А Светлана вспомнила, как она сама мучительно искала себя в юности.
