— Отпустите её! — приказал я, подойдя, наконец, достаточно близко.
К черту правила, я не мог позволить этой девушке страдать.
— Она упала в обморок, Ваше Высочество, — объяснил стражник. – Она хотела выйти наружу.
Я понимал, что стража попросту выполняла свою работу, стараясь сохранить нас всех в безопасности. Но что я мог поделать?
— Откройте двери.
— Но… Ваше Высочество…
Я осек его взглядом.
— Отоприте двери и выпустите её. Немедленно!
— Будет исполнено, Ваше Высочество!
Тот, что стоял ближе к дверям, принялся возиться с замком, а я наблюдал за девушкой, легонько покачивавшейся в руках у другого стражника. Как только дверные створки распахнулись, нас обдало теплым, сладковатым Анджелесским воздухом. Стоило легкому ветерку коснуться ее обнаженных рук, как она сорвалась с места и выпорхнула в сад.
Я стоял в дверях и смотрел, как она, замедлив шаг, спотыкаясь, брела по саду. Мелкая галька чуть слышно шуршала под ее босыми ступнями. Я никогда прежде не видел девушку в ночной рубашке, и хотя эта юная особа в настоящий момент не отличалась элегантностью, должен признать, выглядела она на удивление соблазнительно.
Я заметил, что стража тоже за ней наблюдает, и это мне не понравилось.
— На места, — тихо приказал я. Они прокашлялись и заняли свои привычные позиции. — Оставайтесь здесь. Если понадобитесь, я вас позову, — с этими словами я спустился в сад.
Мне было сложно разглядеть ее под покровом ночи, но я прекрасно ее слышал. Она тяжело дышала и время от времени всхлипывала. Я искренне понадеялся, что последнее мне померещилось.
Наконец, я заметил, как она осела на траву рядом с мраморной скамьей, опустив руки и голову на каменное сидение.
Казалось, она не заметила, как я приблизился, поэтому я просто стоял рядом и ждал, когда она поднимет глаза. Спустя несколько минут, однако, мне стало немного неловко. Мне казалось, она по крайней мере захочет поблагодарить меня за проявленное участие, поэтому я заговорил.
— Ты в порядке, милая?
— Я тебе не милая, — отрезала она, поднимая голову и пришпиливая меня к месту яростным взглядом. Она до сих пор была окутана полумраком, но ее волосы сияли в лунном свете, просачивающемся сквозь редкие облака.
Но мне не нужно было видеть ее лица, чтобы уловить смысл ее слов.
Где, спрашивается, была благодарность?
— Я тебя чем-то обидел? Разве я не дал тебе желаемого?
Она не ответила, а лишь отвернулась и продолжила плакать. И почему женщины так любили это дело? Мне не хотелось показаться грубым, но я должен был спросить.
