— И горожан душит, но они рассредоточены. Если вы на тех же своих интеллектуалов предвзято посмотрите — они люди отшлифованные, умеют взять себя за горло, но зависть никуда не девается.
«А-ня-ня-ня», — подходит к нам ребенок.
— А ну-ка брысь отсюда, — коротко и спокойно говорит ему Фигль-Мигль.
Ребенок, осторожно переваливаясь с ноги на ногу, уходит.
— А если прославится кто-то рядом со мной? — спрашиваю я.
— Ну… у вас такой добрый вид.
— А вы?
— А я и так лучше всех. Кому мне завидовать?
— Значит, люди отшлифованные, которые умеют в себе задавить…
— Не показывать.
— …не показывать зависть, — для них она может стать толчком к бегу вперед?
— И для отшлифованных, и для неотшлифованных. Когда я говорю «отшлифованных», то имею в виду тех, кто умеет держать себя в руках и не перекашивается мордой при чужих успехах… Я не хочу так уж уничтожать современное крестьянство, то, что от него осталось. Мне, наверное, понравилось бы быть помещиком. Но, с другой стороны, зачем такая ответственность?
— Но вы же выбрали этику ответственности…
— Но не до таких же пределов! Чтобы жить в деревне, нужны деньги и характер.
— Но какими бы ни были крестьяне, как только их начинаешь уничтожать, к ним сразу просыпается непереносимое чувство жалости.
— Жалость — вредное чувство. Его тоже нужно душить. Сострадание нужно чувствовать, но только по делу.
— После того как он спьяну сожжет наш дом, потом протрезвеет, и мы с ним поговорим…
— Может, он и сам сгорит ко всеобщему благу.
— Но неужели мы не найдем слов, чтобы с ним поговорить?
— Об этом вам надо было с Ильей Пономаревым разговаривать. Он же вообще не думает о таких вещах. Хотя должен.
— А вы думаете, можно говорить с человеком, который тебя не понимает?
— Он не понимает, потому что вас не слушает, а не слушает, потому что не считает нужным.
— Вопрос о социальных сетях, — говорю я, хотя знаю, что она не пользуется ни интернетом, ни мобильным телефоном. — Современная молодежь, ну, многие из… рассматривают сети как ступеньки к вершине лестницы, на которой можно обрести власть…
— Вы имеете в виду лестницу в общественном мнении?
— Общественное мнение сейчас очень высоко поднимает.
— Только в их собственных глазах, видимо.
— Вы отшельник. Вы не можете судить.
— Ух ты…
— Так же ими воспринимаются и добрые дела, особенно работа не месте трагедии, которую можно широко осветить в соцсетях и пожать плоды в виде общественного признания. Я хочу сказать, что… — Я умолкаю: к нам снова подходит ребенок.
