– Вы не слышали, они потом поженились?
– Нет. Да и возможности у них не было. Дело в том, что миссис Тайсгерст это дело с деньгами не оставила и подала в суд. В конце концов Шарп получил два года тюрьмы.
– После этого вы что-нибудь слышали он нем?
– Нет. Мэриголд уехала отсюда, не хотела быть посмешищем для соседей. Звала с собой мать, но миссис Тайсгерст ответила, что не станет бросать дом, где прожила жизнь, из-за какой-то потаскухи служанки.
– А о Фанни были какие-то вести?
– Только самая последняя, печальная. Тут под конец между ними разыгралась ужасная сцена. Мэриголд в чем только ее не винила, а Фанни в ответ утверждала, что ничего у нее не украла, что за деньги любовь не купишь. А Мэриголд ей, что, мол, все знают, чем она с ним расплачивалась. Понимаете, они были готовы вцепиться друг другу в горло. Но вообще-то, – мисс Райли замялась, – я слышала, что Шарп действительно нечист на руку. Говорили, что он входил к женщинам в доверие, брал у них деньги, обещая хорошую прибыль, а потом они никогда больше не видели ни его, ни своих денег. Не знаю, правда это или нет.
Детектива воодушевило известие об отсидке в тюрьме Уолтера Шарпа, но вскоре выяснилось, что мошенничество с деньгами миссис Тайсгерст было его единственным правонарушением и больше он с полицией дел не имел. Гордон ознакомился с материалами суда, затем поговорил с начальником тюрьмы. Ему сообщили, что Шарпа освободили досрочно за примерное поведение и больше о нем ничего слышали. Осталось обратиться за помощью к тюремному капеллану, может, он помнил Шарпа.
Преподобный Клэри, высокий, худой, лет сорока пяти, на вопрос Гордона блеснул глазами.
– Эти примерные заключенные вызывают у меня большие подозрения. Если они такие праведники, то как оказались в тюрьме? Кроме того, роптать на тяготы существования для человека так же естественно, как и потеть. Это отсасывает из системы порчу. А он всегда всем был доволен. Такого не бывает. Значит, прикидывался, был себе на уме. Знаете, уважаемый, – капеллан положил руку на плечо Гордона, – что мне хотелось сделать, когда я смотрел на этого человека? Взять длинную металлическую вилку для поджаривания хлеба, с пятью зубцами, – да, с пятью зубцами, – и воткнуть ему в зад. Этого я, конечно, не сделал, но все же написал в Ассоциацию освобожденных заключенных и предупредил, чтобы его остерегались. Что этот человек фальшивый. Я склонен думать, что сатана выглядел именно как тот тип, когда явился с яблоком в зубах совратить бедную Еву.
