А Катюшка отошла в сторону по краю воды, камнями стукнула и ждёт. Вот и ветерок дохнул с озера.
«Здесь ли ты?», — спрашивает слепая. «Здесь, рядом с тобой», — отвечает Гора-Рыба. «Ты чудеса ворожить умеешь, так спаси нас от потопа! Сломай плотину заводскую!», — молит Катюшка. «Много я могу сделать, но не смогу плотину сломать — не дано мне такой власти», — отвечает Рыба. «Скажи тогда, как быть нам, бедным?». — «Иди к своим и скажи, что есть у них время, чтобы собрать скарб свой и в гору уйти, пока солнце над Шаманихой не встанет. Более я не смогу воду удержать. Потом вода вернётся с прежней силой и останется так навсегда».
Катюшка подошла к Рыбе и поцеловала её в каменный лоб.
Когда она вернулась в скит, многих потопленцев уже отогрели у костров и накормили горячим. Кто помоложе да покрепче на горбу своём затаскивали в гору, то, что смогли в воде поймать.
«Слушайте! — крикнула Катюшка. — Пускай я для вас «ведьма слепая», только вам всё равно придётся меня слушать!». Притихли все удивлённо, а Катюшка и говорит: «У нас есть время, чтобы спасти всё, что можно, пока солнце над Шаманихой не встанет. Потом вода вернётся и затопит берег навсегда».
Зашумели люди удивлённо, но вдруг услышали крик егоровских ребятишек, что с берега на себе скамью тащили: «Вода уходит! Вода уходит!»
Бросились люди на берег и глазам своим не поверили: в утренних лучах встал посреди Таватуя-озера каменный остров, а над ним будто бы туча чёрная собралась, а под тучей, как водится, струи дождевые. Только вот чудеса — дождь тот не вниз падал, как полагается, а вверх. Отрывались от поверхности воды капли и уносились к небесам. Отступила вода на прежний уровень, а туча на небе всё пухла да чернела.
Упали на колени поселенцы и молиться стали Господу всемогущему, а когда помолились, бросились по домам своим хозяйство спасать. Тащили с собой всё, что под руку попадётся. Хозяйственный мужик Афанасий Епифанов успел пол-дома на брёвна разобрать да закатить те брёвна на гору. Грузили сундуки с барахлом на подводы, запасы в бочках у кого какие были, и толкали сзади, чтобы лошадям помочь. Все бегали и суетились, только одна «каменная вдова» Орлова сидела на лавке рядом с домом своим и глаз не отводила от чуда таватуйского.
«Уходи в скит, Катерина Фёдоровна», — попросил её Прохор Вяткин. — «Вот как выходит, Прохор Семёныч, вчера я готова была со злобы весь завод Верх-Нейвинский спалить, а теперь смотрю на это диво и в душе у меня покой настал, — отвечала Орлова. — Никуда я отсюда не уйду. Хочу тут навсегда остаться. Мужик мой в камень ушёл, а я в воду уйду, так вот я решила». — «Господь с тобой, старая! Грешно так говорить! — заволновался Прохор Вяткин. — Сейчас же сыновей твоих кликну, пускай на руках тебя унесут!».
