— И теперь хотите, чтобы я все-таки доказал, что вы не убивали Гриба?
— Но ведь людям вовсе не обязательно знать, что у меня был пистолет.
— Сколько времени он был у вас?
— Совсем недолго. Поскольку я часто проводила вечера за игрой, у меня иногда бывали некоторые суммы наличных денег, и мне хотелось на всякий случай быть вооруженной.
Несколько минут Мейсон задумчиво дымил сигаретой, потом сказал:
— В вашей истории чересчур много уязвимых мест. Ни один суд присяжных в жизни не поверит в нее. Но у меня есть все-таки опыт и умение разбираться в людях. Глядя на вас во время вашего рассказа, я почувствовал, что вы говорите правду. Я буду защищать вас, Сильвия, но дай Бог, чтобы вам никогда не пришлось ничего подобного рассказывать присяжным.
— Но мне и не придется… Ведь никто не знает, что я там была… кроме вас.
Он покачал головой и сказал:
— Не говоря уж о предательстве Белграйда, вы там оставили отпечатки пальцев, Сильвия. На письменном столе. Когда вы наклонились над столом, чтобы разглядеть расписки, вы оперлись о стекло левой рукой и оставили на нем отпечатки вашей кисти и пальцев.
— Нельзя ли заявить, что это было сделано раньше? — спросила она нахмурясь.
— Нет. Они ведь люди опытные. Поверх этого отпечатка не было никаких других. И он даже не смазан.
— Ол-райт, — сказала она. — Придется мне испить всю чашу. Но только не думайте, что сумеете уговорить меня дать ложные показания. Я все равно скажу всю правду, даже если в этом моя гибель.
— Возможно, так оно и случится, — мрачно сказал Мейсон. — Почему вы все-таки убежали от меня, Сильвия?
— Я ведь уже сказала. Какой-то мужчина сказал мне, что мой муж на борту.
— Вы его встречали раньше?
— Раньше не встречала, но вчера вечером я заметила его, он мне раза два попадался на глаза. Мне… мне кажется, что он вообще преследовал меня.
— Что же он вам сказал?
— Берегитесь, Сильвия, ваш муж на борту или что-то в этом роде…
— Не могли бы вы его описать?
— На нем был черный шелковый костюм, черные туфли на толстой подошве, галстук в черно-синюю полоску и булавка с опалом. Ему лет пятьдесят, густые черные волосы, пышные черные усы. Не очень высокий, но плотного сложения.
— Вы с ним разговаривали в тот вечер?
— Нет.
— Но вам кажется, что он вас преследовал?
— Знаете, как это бывает, когда в игорном зале появляется женщина без спутника. Иногда ко мне просто приставали.
— Так вы думаете, что и он преследовал такие же цели?
— Сама не знаю.
— По-видимому, он знает вашего мужа?
