— Откуда вы знаете, что я здесь остановилась?
— Мне сообщила птичка.
— У меня в номере убирает горничная. Поэтому я и спустилась вниз позвонить. Давайте сядем вон там в уголочке.
— Ладно, — сказал Мейсон.
Они удобно устроились в даныпем углу вестибюля и закурили.
— В какой степени ваши неприятности, — спросила Сильвия, выпуская клуб дыма, — связаны с тем, что вы для меня сделали?
— Целиком и полностью.
Мне ужасно жаль… Если бы я от вас не убежала, то положение было иным?
— Ни в малейшей степени. Все обернулось против меня. Но сейчас все-таки я хотел бы выслушать вас, что вы мне можете сообщить.
— Я попала в ужасное положение. Хуже не бывает.
— Рассказывайте.
— Вчера вечером я вам солгала. Я не спала всю ночь, думая об этом. Скажите, как мне выпутаться?
— Скажу, если вы мне расскажите всю правду.
— Скажу. Я выдала Дункану и Грибу долговые расписки в погашении карточного долга. Вчера днем кто-то позвонил мне и сказал, что Сэм Гриб собирается продать эти расписки моему мужу. Еще он сказал, что Фрэнк воспользуется этими расписками, как доказательством того, что я — азартный игрок, и что мне нельзя доверять деньги, а значит, я не могу быть опекуном своей дочери.
— Что же вы сделали?
— Разумеется, отправилась прямо на судно. Хотела попробовать что-нибудь предпринять.
— У вас были деньги?
— Около двух тысяч, все, что мне удалось скопить. Я могла бы уплатить эту сумму в качестве отступного и уговорить их подождать.
— Дальше.
— Я приехала на судно и пошла к Грибу в кабинет. В приемной никого не было. Дверь в кабинет была полуоткрыта. Когда я прежде приходила к Грибу, он заранее слышал сигнал и выглядывал в глазок, кто идет.
— Когда-нибудь раньше вы заставали дверь в кабинет полуоткрытой?
— Нет, она всегда была заперта, а засовы задвинуты.
— Что же вы сделали?
— Несколько секунд постояла перед дверью в ожидании появления Гриба. Он не вышел, тогда я постучала в дверь и сказала: — «Это Сильвия Оксман. Можно мне войти?» — Мне никто не ответил. Тогда я толкнула дверь и… Я его сразу увидела.
— Вы хотите сказать, что он был мертв?
— Да. Точно такой, каким вы его застали.
— Что вы сделали?
— Бросилась было бежать. Потом вдруг сообразила, что бумага на столе вполне могут быть моими расписками. Мне как будто показалось, что это они и есть. Знаете, в такие минуты все, что видишь, словно врезается в память. Я на цыпочках подошла к столу. Мне не хотелось дотрагиваться до бумаг, ведь я не была уверена, что это мои расписки. Я наклонилась над столом, чтобы рассмотреть их повнимательнее, убедилась, что это и в самом деле они, и уже потянулась за ними, и тут вы вошли в коридор. В кабинете неожиданно раздался сигнал, и я страшно испугалась. Но все-таки я хотела схватить расписки, спрятать их, а потом объявить, что выкупила их у Гриба. Однако, тут же сообразила, что в сейфе может не оказаться семи с половиной тысяч долларе» наличными. Поэтому я решила выскочить в соседнюю комнату и оставить дверь полуоткрытой, как я сама ее нашла. Я хотела увидеть, кто пришел. Потом я каким-либо образом отвязалась бы от посетителя, вернулась бы в кабинет и взяла эти расписки. Так я и сделала: вышла в приемную, уселась в кресло и притворилась, что читаю какой-то журнал. Ну, а потом вошли вы.
