— Мы здесь в открытом море, — сказал Дункан. — На нас не распространяется закон о запрещении азартных игр.
— Вы-то и в самом деле в открытом море, но ваше имущество передается на рассмотрение суда, который соблюдает все законы, в том числе и этот. И он будет рассматривать эти расписки, как и подобает, то есть, как документ о противозаконном действии. Поэтому и получается, что в данный момент эти расписки стоят не бумаги, на которой они написаны. Так что на этот раз, Дункан, вы оказались черезчур большим ловкачом и сами себя надули на семь с половиной тысяч долларов.
— Сильвия никогда не станет с нами торговаться, — сказал Дункан.
— Зато я стану.
Дункан внимательно посмотрел на него.
— Так вот почему вы отказались вести мое дело.
— И поэтому тоже, — согласился Мейсон.
Дункан отвернулся и, достав из кармана кожаный футляр с ключами, сказал судебному исполнителю:
— Если Сэм не заперся изнутри, то я сумею отпереть дверь. — И вдруг повернувшись к Мейсону, резко спросил: — Что вы можете предложить?
— Настоящую стоимость расписок и ни цента больше.
— Но ведь вчера вы предлагали тысячу долларов сверху!
— Это было вчера. Сегодня обстоятельства изменились.
Дункан сунул ключ в замок, пружинный замок щелкнул и дверь распахнулась.
— Ну, — сказал Дункан, — вы, пожалуйста, обождите пару минут а… О, Господи! Что же это?
Он отскочил назад, с ужасом уставился на стол, потом повернулся и крикнул Мейсону:
— Эй, что вы такое пытаетесь скрыть от меня? И не говорите, что вы не знали об этом.
Мейсон бросился к нему:
— Какого черта вы болтаете чепуху? Я ведь сказал вам… Он резко оборвал свою тираду на полуслове.
Мужчина в твидовом костюме сказал:
— Ни к чему не прикасайтесь. Тут работа для отдела убийств. И я даже не знаю, кому сообщить… Может комиссару…
— Послушайте, — торопливо сказала Дункан, — мы с вами пришли и нашли в приемной этого парня со жвачкой за щекой, занятого журналом трехгодичной давности. Это выглядит очень подозрительно на мой взгляд. Сэмми застрелился или его застрелили?
— Может, это самоубийство, — предположил Мейсон.
— Надо все осмотреть, — сказал Дункан, — тогда будет ясно, самоубийство это или нет. Сколько времени вы здесь пробыли, Мейсон?
— Точно не скажу. Минут пять.
— Вы не слышали ничего подозрительного?
Мейсон покачал головой.
— Оружия нигде не видно. И если это самоубийство, то он предпочел очень не удобное положение. И вообще, чтобы покончить с собой, он должен был держать оружие в левой руке. Он ведь не был левшой, Дункан?
