Потом она бросилась в ванную и стала отмывать остатки пепла с рук. Жжение слегка утихло, но внутри осталось раздражение. Почему-то каждая мысль, которая приходила теперь ей в голову, становилась причиной ее раздражения и недовольства.
Ее раздражали и раскаты грома, и шум дождя, и то, что шторы с занавесками висели на дворе и продолжали мокнуть. Ее раздражала идеальная чистота, которой она сегодня так долго добивалась. И даже мысль о Риши.
Мог бы и предупредить о том, что на алтаре лежит опасное вещество, думала она. Почему не сделал этого?
Нервно промаршировав из угла в угол минут двадцать, она вдруг опомнилась. Что с ней? Откуда это глупое раздражение? Пытаясь взять себя в руки и успокоиться, Кристина села в кресло и попробовала вспомнить, что Риши говорил ей прошлой ночью, когда они занимались любовью. Но в памяти оказался провал. Все его ласковые слова, шутки и истории улетучились. От отчаяния Кристине хотелось заплакать. Что происходит с ней?
Наконец, когда на часах было полшестого, она направилась в кухню и стала готовить ужин: картошку с цветной капустой. Несколько дней назад Риши научил ее готовить это традиционное индийское блюдо, и теперь ей хотелось порадовать его. Но пока она чистила картошку, у нее три раза вываливался из руки нож, два раза картофелина подпрыгивала и закатывалась куда-то в угол, а когда овощи были порезаны и лежали в миске, миска вдруг соскользнула со стола, и все ее содержимое рассыпалось по полу.
— Проклятье! Проклятье! Проклятье! — бормотала Кристина, ползая по полу и собирая ломтики овощей.
Но на этом ее беды не закончились. Поджигая газовую конфорку, она умудрилась обжечь пальцы, а закипевшее в жаровне масло расплескивалось с такой яростью, что Кристина несколько секунд боялась приблизиться к плите.
В результате отчаянных усилий ужин все-таки был готов, но когда она, отложив несколько ложек овощей на блюдце, попробовала их, ей захотелось тут же сплюнуть.
— И как я могла приготовить такую дрянь? Как теперь смогу подать эту дрянь своему любимому? — спросила она себя и от досады расплакалась.
Чтобы скоротать время до прихода Риши, она уселась в кресло перед телевизором и целый час листала каналы, пытаясь отвлечь свой ум от неприятных мыслей.
Стрелки часов перевалили за семь, но Риши не появился. Она продолжала тупо пялиться в телевизор, запрещая себе смотреть на часы. Наконец, когда она снова, забыв о запрете, глянула на часы, они показывали девять. Вскочив с кресла, она принялась мерить шагами комнату.
