Претендентка на место моей новой возлюбленной, еще не зная об отведенной ей роли, с удивлением посмотрела на Элю. Та посмотрела на меня, как бы спрашивая, нравится ли мне девушка, а я в ответ неопределенно пожал плечами.
— Чего ржешь, дура? — сказала Ирина Эле, а та ответила ей:
— Сама ты дура. Познакомься. Это Роберт.
— Роберт, — сказал я.
— Ирина, — сказала девушка очень маленького роста, предки у нее, очевидно, были лилипутами. — Проходите на кухню.
Мне почему-то после этих слов стало так тошно, будто я очутился у себя дома и пройти мне нужно в собственную кухню. Дверь в ванную, на которую была прибита табличка с изображением мальчика под душем, была закрыта, а я, проходя мимо этой двери, подумал, что, стоит мне открыть ее, и я увижу свечи на краю ванны и на полу, нижнее белье черного цвета моей ласточки, в котором несколько часов назад я собирался удавиться, и обрывок лохматой веревки на трубе. Может быть, даже паука в своей паутине под потолком.
Кухонный стол украшали грязные тарелки и крошки, среди которых — обложкой вверх валялся раскрытый любовный роман Джуд Деверо «Подмена». Был и портрет хорошенькой писательницы.
— Прибралась бы, что ли, — тоном своей бабушки строго произнесла Эля. — Страх, какой свинарник на столе.
Ирина сердито посмотрела на нее, а потом на меня:
— Дочитаю книгу, а потом приберусь.
— Потом тараканы заведутся.
— Не волнуйся, они у нас уже и так есть. Могу дать парочку, если хочешь, на развод.
— Нет уж, спасибо, себе оставь. Вдруг надумаешь снова выйти замуж, а все мухи переведутся, что тогда муж делать будет?
Они засмеялись, а я спросил у Ирины:
— Ты была замужем?
— Да, была. Развелись месяц назад и столько же успели прожить. Чтоб я еще раз вышла замуж, да никогда в жизни!
— Расскажи Роберту про мужа, — подсказала ей Эля.
— Да, муж был — фрукт, каких поискать. Работать не хотел, учиться тоже, ничего делать не хотел, даже меня трахать. Только и делал, что сидел на кухне, за этим столом, и мух ловил. Одной ноги оторвет и отпустит: летай, пока не упадешь. Другой крылья спичкой спалит и бросит на стол: рожденный ползать летать не может… И было человеку двадцать шесть лет, почти на десять лет меня старше, а такой дурак, каких поискать надо. В жизни больше замуж не выйду!
Я посмотрел на стол, словно надеясь обнаружить останки растерзанных мух, но, кроме крошек, грязных тарелок и раскрытого романа Джуд Деверо, на нем ничего не было.
— Не зарекайся, — сказала Эля. — Не все такие дураки.
