Коля разглядывает дырочки на его ботинках и спрашивает:
— Сам, что ли, сверлил?
Ботинки у Саньки старые, стоптанные, с заплатами.
Коля бесцеремонно засовывает палец под одну полуотвалившуюся заплату:
— Чего, как оборванец?
— Вот доношу и выброшу, — смущается Санька.
— Тогда пора, — говорит Коля. — Не жди, когда подошвы отвалятся.
Каждое Колино слово разжигает веселье все больше. Он и сам смешной: маленький, худой, коротко подстриженный, с толстенными, как у негра, губами и носом-картошкой. Вечно обкуренный.
— Ты куда, Сань, собрался?
Санька смущается еще больше, не хочет отвечать, но все, притупив смех, ждут, что он скажет — вернее, как прокомментирует это Коля.
— Да… к девчонке, — наконец отвечает он.
— Вон к той, что ли? — спрашивает Коля, указывая на кривоногую старуху с клюшкой.
— Нет, — улыбается Санька и уходит. Все ржут.
На клюшке, которую цепко, двумя руками, держит кривоногая старуха, виднеется полустертая надпись: «Коно» — раньше клюшка была хоккейной.
— Знаете, как эту старуху зовут? — спрашивает нас Коля и сам отвечает: — Павел Буре.
После того как они наржались, Емеля принялся рассказывать «наркоманские» анекдоты.
— Короче, Кибальчиш залез на баррикаду, размахивает флагом и орет во все горло: «Измена! Измена!» Плохиш забился внизу куда-то в угол и, лопая двумя ложками варенье, говорит сам себе: «Ничего не пойму. Вроде бы одну и ту же дурь курили, но меня почему-то на хавчик, а Кибальчиша на измену пробило».
Следующий анекдот был про то, как в самолете, во время полета, наркоман уселся на унитаз и потягивал косячок, а в это время летчики для другого пассажира, из новых русских, которому только что стукнуло тридцать лет, тридцать раз выполнили мертвую петлю. Потом наркоман выходит из туалета и восхищенно крякает: «Вот это дурь! Не успел затянуться, как тут же восемь раз за шиворот себе насрал».
Коля, увидев молодую маму с коляской, хотел что-то сказать, но Емеля перебил его:
— А вот еще, пацаны. Короче, наркоман пыхнул как следует и уселся на берегу. В реке мужик тонет, орет: «Спасите! Помогите!» — и уходит под воду. Из кустов выбегает милиционер, спрашивает у наркомана: «Кто кричал?» — «Никто», — отвечает тот. Милиционер уходит, а утопающий выныривает и снова орет: «Спасите! Помогите!» — и опять под воду. Из кустов снова выбегает мент: «Кто кричал?» — «Да никто», — говорит наркоман. Мент уходит, а мужик выныривает уже у самого берега и из последних сил шепчет: «Спасите… помогите…» Наркоман ставит ногу ему на голову (Емеля встает и показывает, как это происходило), чтобы она ушла под воду и, оглядываясь по сторонам, говорит: «Да тише ты, тебя менты ищут!»
