Я нежно целовал горьковатое влагалище, втискивал в него жадный язык, и мне казалось, что это — ее прелестный ротик и я натыкаюсь своим языком на нежный язычок и жемчужные зубки моей красотулечки. По радио крутили Паскаля с его «Шелковым сердцем», а когда нас обогнал очередной автомобиль, осветив салон, я понял, что мое жалкое воображение ничего не в силах изменить и целуюсь я всего-навсего с задницей Эли.
Эля стонала так громко и так энергично извивалась, что сползла со спинки и провалилась между сиденьями. Я крепко держал ее за бедра, не желая ни на секунду отрывать от нее своих похотливых губ.
Я подумал, хорошо, если бы на Элином месте была сейчас моя любовь, и тогда она, возможно, тоже вылизала бы мне зад, как своему голубоглазому брюнету, — подобного мне не довелось испытать, но предложить сделать это Эле я постеснялся. Она и без того делала для меня, никчемного человечка, слишком много. Еще я подумал: интересно, а вылизывает ли зад своему очередному дружку заокеанская супермодель Хизер Козар?
Потом по стеклу кто-то постучал и, когда мы с Элей притихли, этот кто-то посветил в окно зажигалкой, но все равно ничего не увидел, потому что мы валялись в багажном отсеке катафалка.
— Есть кто живой? — раздался грубый мужской голос. Скорее всего, снова какой-нибудь алкаш захотел угоститься сигареткой.
Не дождавшись ответа, человек с зажигалкой ушел прочь.
— Нет здесь живых, — сказал я, продолжая водить губами по Элиному влажному и вздрагивающему влагалищу. — Одни мертвецы.
Эля фыркнула.
10
Когда мы, удовлетворенные, покружили некоторое время на катафалке по центральным улицам, а затем подъехали к самому оживленному месту в городе, площади перед ДК, народу на ней было не меньше, чем в прошлый раз.
Все так же пространство вокруг здания ДК было заставлено каруселями, площадкой для электромобилей, яркими шатрами, где размещались тир и различные аттракционы. У самого входа все так же стоял на спущенных шинах выкрашенный в черный цвет вагончик, на котором белой краской было написано: ЗАМОК УЖАСОВ. И в этом замке все так же валялся в своем гробу граф Дракула в стоптанных кроссовках, а смертник в полосатой пижаме все так же трясся на своем электрическом стуле; мальчик, очевидно, продолжал бегать по узким темным коридорам, путая своим криком посетителей.
Гремела музыка. Неизбалованные развлечениями жители Саранска все так же выстраивались в длинные очереди к билетным кассам, с нетерпением дожидаясь, когда можно будет наконец-то усесться за руль электромобильчика или отправиться в «Замок ужасов», чтобы пугаться. И опять же обычно нервные люди нашего города сегодня выглядели иначе: нарядные, веселые, праздные, с малышами, у которых в руках или сладкая вата, или воздушные шарики, наполненные горячим воздухом.
