- Да причём тут имя?! - праведно возопила я. - Нас сейчас съедят без зазрений совести!!
- По-моему, я говорил об этом с самого начала...
- Вместо того чтобы языком чесать, лучше бы верёвку грыз! Птенчиком быть приятно, не спорю, но Бобрёнком - полезнее и тебе, и обществу в лице меня! Тебе, может быть, всё равно, а у меня в номере морской ёж не кормленный с вечера! Кто малышу водичку сменит в банке, ты подумал?!!
- Ну тебя и несёт... - присвистнул Птенчик. - Это у фейров изменения в наследственности или наживное?
- Натренированное! Срабатывает рефлексом на таких растяп, как ты! Заманил бедную женщину...
- Я заманил?!! - теперь настала очередь Птенчика завывать. Та-а-ак, довела до нужной кондиции! Теперь главное, чтобы, когда порвёт путы в гневе, меня не придушил первым делом.
Хотелось бы по привычке хехекнуть, когда самое ненавистное, но давно знакомое чувство невыносимой тяжести рухнуло на плечи, вопреки всем законам природы не сваливая наземь, а вздёргивая над плитами. Дребезжащий звон стремительно поглотил далёкий голос: "Эй, ты в порядке?.." А секунду спустя я очнулась абсолютно другим существом.
От мимолётного движения лопнули сдерживающие путы. Ноги свободно переступили, чуть согнулись, чему только поспособствовали разрезы платья, и напряглись, в любой момент готовые оторваться от плит в головокружительном прыжке. Губу кольнули удлинившиеся клыки, и я зашипела, медленно поднимая глаза. Ветер, обрадованный отсутствием помех, носился между скопившимися на площадке существами, безнаказанно вздымая юбки и вздыбливая волосы. Наверное, ему было весело. Чего, судя по распахнувшимся в одинаковом изумлении ртам, не скажешь о замолчавших служителях. Не было времени оглядываться на Птенчика, хотя сомнений в том, что он отступил, пусть и на небольшое, но безопасное расстояние, не возникало. Да и занята я была. Мы играли в гляделки с морским чудовищем.
Так и не уместившись на площадке полностью, древний страж Пришедших Богов милостиво проигнорировал своих служителей, сосредоточив блестящий от предвкушения пищи взор на приготовленных к употреблению жертвах. Нависнув над нашими головами, страшная клыкастая пасть, покачиваясь, готова была одним рывком заглотить добычу. Но что-то её остановило. Должно быть, как любая глухая тварь, она была очень чутка к мельчайшим изменениям в других существах. Что, канат-переросток, неожиданно не ощущать в жертве страха?! А я вот не боюсь!
