Морану нужна была еще по крайней мере неделя, чтобы изучить своих компаньонов — оловянных солдатиков, чтобы побудить их к активным действиям против общего врага. Самым сложным было обработать пятерых преступников, которым образ жизни, когда они могли безнаказанно грабить и вообще нарушать законы, чем-то даже импонировал. Чтобы настроить их против Марса, Боб решил внушить им мысль о том, что профессор единолично присваивает «плоды их трудов», не совершая никаких усилий. А потом, когда их помощь будет не нужна, ученый избавится от них, как от старого хлама. Если же они помогут в борьбе против Марса, то смогут не только возвратить себе нормальный рост, но и вырвать у него секрет тайника, где хранится ночная добыча. Такие доводы наверняка будут им понятны. Любой ценой их нужно было привлечь на свою сторону, хотя Бобу это и претило. Так или иначе, Боб считал, что добьется общего согласия. И все же в течение этих двух недель Моран еще надеялся на вмешательство извне, но время уходило, и он понял, что надеяться следует только на свои силы.
Заручившись согласием своих маленьких компаньонов, Моран собирался приступить к открытым действиям.
План самого бунта был достаточно прост. Сначала вывести из игры Жюстиньена, но так, чтобы Марс не заподозрил этого, а затем заставить ученого выдать свои секреты. Пока физик работал в своей лаборатории, глухонемой оставался один. Нужно было только выбрать момент и действовать.
Боб полагал, что начинать следует с Жюстиньена, так как, ошеломленный неожиданностью нападения, тот все равно не сможет привлечь внимания криком.
Пошла уже третья неделя, когда удобный случай наконец представился. В этот день пятнадцать человечков разместились в витрине с оловянными солдатиками, а шесть других стояли на каминной полке, сохраняя полную неподвижность. До сих пор они во всем повиновались профессору, в руках которого была их судьба. Однако Моран расшевелил их, и теперь их уже не сдерживали никакие запреты.
Боб, которого профессор все еще игнорировал, был заперт в одной из витрин, и не могло быть и речи, чтобы он действовал напрямую, так как витрина была заперта на ключ, а толстое стекло пробить было невозможно.
В этот день лжеоловянные солдатики оставались в кабинете профессора несколько дольше, чем обычно, так как тот еще работал в лаборатории в саду. Что касается Жюстиньена, то он бродил где-то неподалеку в доме. Рано или поздно он должен был зайти в кабинет, чтобы заставить Боба и его товарищей перебраться в камеры нижнего этажа.
