Дом, избирает иной и, в нем водворяясь, проживает.
Всё изменяется, но ничто не гибнет.
Далее Бруно приводит формулу вечности, о которой говорил Соломон, считавшийся мудрейшим среди евреев: «Что такое то, что есть? То же что было. Что такое то, что было? То же, что есть. Ничто не ново под Солнцем». В русском переводе Библии этот текст читается так: «Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было».
В рукописях Джордано Бруно, хранящихся в Москве в Государственной библиотеке, имеется место, где философ красноречиво говорит о том, что является питанием души: «Известно, что пищей души является истина, которая подобно надежному питанию превращается в ее субстанцию. Совершенством и завершением это го питания является свет наблюдения, при помощи которого наш дух способен созерцать очами разума первоначально, конечно, солнце первой истины, а затем то, что находится вокруг него. Нахождение частностей есть как бы первое принятие пищи, соединение их в чувствах внешних и внутренних есть как бы переваривание обретенного. Понимание — это совершенное осведомление и в той же мере увеличение теперешнего состояния нашего совершенства, к каковому, т. е. к пользе и совершенному составу души, все в природе, стремясь к знанию, страстно желает приблизиться. Внезапно исполненные понимания и укрепленные этого рода пищей, мы оказываемся в таком расположении, что подвигаемся вперед в делах разума при помощи искусства и науки; ведь за опытом, или за опытностью, следует искусство, за искусством — наука; за бездействием же и неопытностью — случай и фортуна».
В 1592 году Джордано Бруно был арестован католической инквизицией по обвинению в свободомыслии и ереси. Бруно отказался признать свои философские воззрения ложными и отречься от них.
По повелению папы римского Климента VIII девять кардиналов — генеральных инквизиторов — подписали приговор о сожжении Джордано Бруно и всех его книг. Во дворец кардинала Мадруцци у церкви св. Агнессы (церковь существует и в настоящее время) Джордано Бруно был приведен в одежде кающегося монаха с горящей свечой в руках и веревкой на шее. Палач поставил его на колени перед кардиналами, советниками инквизиции и нотарием инквизиции, читавшим приговор. В тот момент, когда нотарий Фламиний Адриан закончил чтение приговора, Джордано поднялся с колен и громко произнес свои знаменитые слова: «Вы с большим страхом произносите приговор, чем я выслушиваю его».
Церемония церковного проклятия и снятия с него духовного сана происходили за неделю до казни.
