Секреты мироздания | страница 26

Хотя физически человек, — пишет Чичерин, — весьма мало отличается от других животных, но в духовном отношении между ними лежит целая бездна. В человеческих обществах господствуют начала, неизвестные материальному миру: наука, искусство, религия, право, нравственность, политика. Человек, с одной стороны, покоряет своим целям внешнюю природу, с другой стороны, он возвышается разумом и чувством к абсолютному источнику всего сущего и сознает вечные законы, управляющие Вселенною.

Это и составляет содержание истории». Не материальные, а духовные начала определяют весь последовательный ход истории. Поэтому перенесение на историю законов, которые «коренятся в свойствах материи, не имеет никакого смысла. Сюда принадлежит, между прочим, и борьба за существование. Если в органическом мире это начало не может считаться движущею пружиною развития, то тем менее оно способно управлять историей человечества…

Уже сам родоначальник этой теории, говоря о борьбе за существование, заявил, что он принимает этот термин в обширном и метафорическом значении. Но, прилагая это начало к истории человечества, Дарвин заметил, что даже в обширном и метафорическом значении оно не объясняет множества явлений».

Один из самых замечательных людей России Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885) всю свою зрелую жизнь ревностно изучал организмы и лишь под конец приложил это огромное изучение к разбору теории Дарвина. «Знание животных и растений, — по словам философа Страхова, — было его главным знанием, и он занимался этим предметом с необыкновенным постоянством и любовью. В своих далеких и частых поездках он не только изучал животных… но делал тысячи наблюдений над всякого рода явлениями природы, а в свободные часы читал сочинения натуралистов. Познания Данилевского в науке об организмах не было ознакомлением с ними по книгам, по гербариям и чучелам… это было изучение живой природы во всей полноте ее жизни, многолетнее близкое знакомство со всей игрой органических явлений; это было точное знание, соединенное с тем пониманием, которое дается лишь любовью и непосредственными впечатлениями.

Рис. 1.2. Н. Я. Данилевский

Спокойный ум Николая Яковлевича был готов, по-видимому, — писал Страхов в статье «Полное опровержение дарвинизма» («Русский вестник», январь, 1887), — без конца поглощать познания, лишь отчеканивая их в свою отчетливую форму. Но явился случай, когда это самое стремление к отчетливой ясности поставило его в большое затруднение и привело к тому критическому исследованию, которое было изложено им в трехтомном труде «Дарвинизм. Критические исследования» (1885).