— Я хотел сказать по-другому, но, да, можно сказать, что не в духе.
Я тяжко вздыхаю. Такое ощущение, что мне на грудь давит тонна кирпичей, и что бы я не делала, снять эту тяжесть не могу.
— Да. Я в него влюблена.
— А как же Бруно?
— Может быть, и в Бруно влюблена. Боже, все так запутано.
— Да уж. Расскажи-ка мне об этом.
Я поворачиваюсь и смотрю Карлосу прямо в глаза.
— Я не могу любить Логана. Он сводит меня с ума. Я половину времени хочу дать ему по морде. Серьезно.
— Но?
— Но другую половину я просто хочу быть рядом с ним.
— Ты понимаешь, что нет такого сценария, по которому бы все это закончилось хорошо?
Я облизываю губы.
— Понимаю. Наверное. Я хочу держаться за него как можно возможно дольше, но я знаю, что, в конце концов, все-таки должна буду его отпустить.
— Мне очень жаль, Зои Боуи.
— Знаю. Мне так больно, Карлос.
Я чувствую, как из уголка глаза скатывается слезинка, и поспешно вытираю ее.
— А когда тебе больно, ты отталкиваешь людей. Я знаю это, Зои, и думаю, что он, возможно, делает то же самое. Но ты должна… разобраться в ваших с ним отношениях. Отпусти боль и страх, потому что когда настанет время расстаться, ты не захочешь, чтобы время, проведенное с ним, осталось у тебя в памяти таким.
— Знаешь, ты как-то неправильно умен в сфере девчачьих чувств. Что ты за парень такой? — Я грустно смеюсь.
Он прав. Я знаю это. Мне нужно разобраться в наших с Логаном отношениях. Потому что наше время на исходе.
— Так, а что мне делать с Бруно, о мудрый свами?
Карлос приподнимает мой подбородок рукой.
— Тебе небезразличен Бруно?
Я киваю.
— И с ним ты чувствуешь себя?..
Я всхлипываю.
— Особенной. Любимой. Защищенной.
— Тогда позволь ему любить тебя, и изо всех сил люби его в ответ. Люби его так, как можешь сейчас. В этом нет ничего постыдного.
Я ложусь на спину.
— Тебе нужно подумать о карьере психотерапевта.
— Можно еще открыть свое ток-шоу.
— И заставлять людей плакать по телевизору.
Он откидывает голову назад.
— Всегда хотел заставлять людей плакать по телевизору.
Логан появляется через несколько часов, когда я беру на кухне последний кусок холодной пиццы.
— Где ты был? — спрашиваю я, возвращаясь в свою комнату с тарелкой и двухлитровой бутылкой диетической маунтин-дью под мышкой.
— Ходил к Беккеру. Я… не знаю… пытался вспомнить, его ли лицо видел. Но ничего, кроме пустоты.
Я на всякий случай закрываю за Логаном дверь. Мама на работе, но я все равно чувствую себя в безопасности за закрытой дверью.
