— Ты в порядке? — спрашивает она, убирая прядь волос с моего лица.
— Конечно, мам. Все хорошо.
Кивнув, она делает шаг назад.
— Уже купила все к школе?
— Сегодня собираюсь позвать Карлоса за покупками.
Ее глаза загораются, и я отворачиваюсь. Она обожает Карлоса. А кто нет?
— Вы уж повеселитесь. Я собираюсь приготовить десерт на сегодняшнее барбекю для персонала. Хочешь пойти со мной?
Она не может меня видеть, и я хмурю брови. Я лучше буду голой прыгать через раскаленные угли, чем хотя бы пять минут проведу с ее коллегами. Перспектива получить вилкой в глаз кажется мне более заманчивой, чем барбекю в компании со сплетничающими медсестрами, грубыми санитарками и ординатором доктором Такером, который прямо на глазах своей бедной жены пускает слюни по моей маме.
— По-моему, Карлос хочет сегодня посетить вечер поэзии в «Чайной комнате».
Еще одна ложь. Ого! Я сегодня в ударе.
— Эй, твоя мама хочет провести время с тобой. Ты должна пойти, — влезает Логан.
Сжав зубы, я игнорирую его.
— О, ну хорошо. Тогда увидимся завтра, когда я закончу смену.
Я киваю, не оборачиваясь. Мама выходит и закрывает за собой дверь.
— Знаешь, если ты завтра умрешь, и это будут твои последние слова, сказанные ей, то чувствовать ты себя будешь дерьмово. Поверь мне, я знаю, что говорю.
— Значит, так. Слушай правила игры. Первое — не пялиться как извращенец на меня, пока я сплю. И второе — не пытаться вызвать у меня чувство вины по отношению к маме или кому-либо еще. Оставь попытки наставить меня на пусть истинный, мой немертвый специалист по лайф-коучингу. Ясно?
Логан кивает. Развернувшись на пятках, и я иду в ванную. Мне нужно принять душ и на пять минут избавиться от говорящих у меня в голове людей — живых и мертвых.
* * *
Я одеваюсь в ванной — чего не делаю никогда, — потому что не хочу, чтобы мой приятель-извращенец подглядывал за мной. Я и так прекрасно знаю, что чересчур высока и худа, чтобы еще выслушивать по этому поводу какие-либо комментарии. Мама говорит, что у меня хорошие гены, я же говорю, что я плоская как доска. И давайте смотреть правде в глаза, отсутствие груди в старших классах — это физический недостаток. Одевшись, высушив и пригладив утюжком свои длинные каштановые волосы, я возвращаюсь в комнату. Логан стоит, глядя в окно.
— Что-то интересное там нашел? — спрашиваю я, вешая влажное желтое полотенце на спинку стула.
Логан не оборачивается.
— Мне просто скучно. Никогда бы не подумал, что быть мертвым так ужасно скучно. — Он тяжко вздыхает и ссутуливается. — Но все могло быть гораздо хуже.
