– Я подвезу тебя, – следом за ней встал и Стражнецкий. – Да, совсем забыл, а кто такой этот Максим, про которого ты говорила?
– Максим? Да так, один малозначимый чел, третьестепенный персонаж ульяниной жизни, – оживилась Рыкова и победно заключила: – Ее законный муж. Вот так-то, няка.
– Муж?! – и Костя вновь опустился в кресло.
* * *
Похоронная процессия состояла из троих: Рыковой, Криворучко и патологоанатома Сергея Петровича, который ввиду завершения смены согласился принять участие в этом мероприятии. Гроб и все такое были приличными, но не более. Зина не видела смысла транжирить деньги и обставлять церемонию разными помпезностями. Покойной от этого ни холодно, ни жарко, толпы безутешных близких нет и не предвидится, поэтому не все ли равно, какая домовина будет гнить в земле – сосновая или дубовая. Криворучко согласилась с доводами приятельницы – она не теряла надежды унаследовать ульянины богатства и относилась к ее имуществу ревностно, как к своему собственному.
– Сик трансит глория мунди, – изрек Сергей Петрович, откупоривая на свежей могиле бутылку водки. – Да, девоньки, вот так и проходит слава земная…
Криворучко преувеличенно горестно вздохнула, а Рыкова принялась деловито раскладывать на газетке бутерброды с сыром и вареной колбасой. Подружки решили не швырять деньги на какие-то сверхъестественные поминки.
– Необычная смерть, – продолжал патологоанатом, выпив за упокой ульяниной души. – Порок сердца у нее был очень незначительный, с таким жить да жить. А вот печень почему-то увеличена. И поджелудочная какая-то потасканная. Скажите, она этим делом не увлекалась? – и он щелкнул себя по горлу.
– Какое там «это дело», – разуверила его Оксана. – Она вообще не пила и не курила. На здоровом образе жизни была звезданутая на всю голову.
– А вы вообще давно ее знаете? Может, эти проблемы имели место энное время назад. Когда я вскрываю труп, то вижу личность и жизнь человека как на ладони, – неожиданно расфилософствовался патологоанатом. – Ни один порок, ни одно излишество наше, даже самое незначительное, не проходит бесследно для нашего организма. О, это дотошный табельщик, ведущий строгий учет каждому нашему глотку, куску и вздоху. Долго, долго, как терпеливый, смирный работяга, он готов трудиться в долг, предоставляя нам кредит: одним – поменьше, другим – побольше, третьим – и вовсе кажущийся безграничным. Но не заблуждайтесь: счет обязательно будет предъявлен, и тогда…
