— Они не знают. Они не знают… — Он не мог заставить себя произнести эти слова, сознаться в том, что мотоцикл купил ей именно он в качестве подарка, так как рыдания стали сдавливать ему горло.
* * *
В состоянии, близком к отчаянию, ощущая ужасную тошноту и усталость, Дина сошла с самолета в аэропорту Шарля де Голля. Она провела ночь в самолете, неотрывно глядя вперед и не разжимая пальцев рук. Из аэропорта она позвонила в госпиталь, но ей не сказали ничего нового. Дина взяла такси у стоянки аэропорта и, пока они мчались вперед, хранила молчание. Она сообщила водителю адрес американского госпиталя, сказав после этого только: «Aussi vite que possible»[43].
В стиле истинного галла он воспринял ее слова буквально. Деревья по сторонам дороги превратились в почти что зеленые пятна, которые Дина успевала разглядеть только краешком глаза, пока она напряженно смотрела вперед, замечая, как ловко водитель маневрировал, минуя или объезжая любые попутные препятствия. Она ощущала каждое биение пульса в своем теле, каждый стук сердца… Спеши… спеши… Vite[44]!
Ей показалось, что прошли часы, прежде чем они подъехали к бульвару Виктора Гюго и со скрежетом остановились перед большими двойными дверями. Дина быстро вынула из бумажника французские деньги, на которые она поменяла доллары в аэропорту. Не раздумывая, она протянула ему сто франков и быстро открыла дверь машины.
— Votre monnaie[45]? — Он вопросительно посмотрел на нее, но она покачала головой. Ей было не до сдачи. На ее лице с плотно сжатыми, превращенными в сплошную линию матового цвета губами, застыло выражение сильной душевной муки. Водитель понял все с самого начала, когда она дала ему адрес американского госпиталя. Он догадался.
— Ваш муж?
— Non, Ma fille[46]. — И снова ее глаза наполнились слезами.
Водитель кивком головы выразил ей свое сочувствие. «Какое горе». Он поднял ее небольшую кожаную сумку коричневого цвета с сиденья и открыл дверь. Постоял так какое-то мгновение с сумкой в руке, не отрывая от нее взгляда и пытаясь сказать что-то. У него была тоже дочь, и ему была понятна боль в ее глазах. Его жена испытала однажды подобное состояние, когда они чуть не потеряли сына. Он молча протянул Дине сумку. В какую-то долю секунды она взглянула на него, затем повернулась и направилась быстрыми шагами внутрь больницы.
Медсестра с недовольным выражением на лице сидела у окошка в приемной.
— Oui, madam?[47]
— Пилар Дьюрас. Ее номер палаты? —
