Жасмина улыбнулась при воспоминании о слезах радости в глазах старика, когда он благодарил ее за оба этих дара. Предоставляя Эфраиму свободу, Жасмина давала ему также понять, что простила его за то, что он не сказал ей о Флосси ла Фьюм.
Попрощавшись с Эфраимом, Жасмина поехала с Клодом в церковь святой Марии. Их скромное венчание произошло в два часа дня. Сестры Филомена и Схоластика были свидетельницами. Потом Клод оставил Жасмину дома заканчивать упаковку вещей, а сам поехал в город по делам. Затем он заехал за ней, и они взошли на пароход.
Жасмина улыбнулась счастливой улыбкой при этих воспоминаниях. К этому времени она уже совсем разделась и, дрожа, торопливо надела ночную рубашку из тонкого льняного полотна. Ей хотелось бы иметь что-нибудь более элегантное для своей первой брачной ночи, хотя она знала, что Клод желал ее и украшения не имеют никакого значения для ее молодого мужа.
Жасмина мельком взглянула на себя в зеркало, висевшее на стене каюты, и увидела свое взволнованное лицо с ярким румянцем на щеках и блеском в глазах.
Потом дверь каюты открылась, и в проеме появился Клод, освещенный со спины луной. Сердце Жасмины еще сильнее забилось, когда она увидела мужа. Клод был таким красивым в белой рубашке, свет от лампы играл на его густых, черных как смоль волосах и отражался в его глубоко посаженных черных глазах. Жасмина задрожала, когда эти темные глаза оглядели ее с пугающим выражением животного голода. Еще какое-то чувство таилось в них — что-то очень странное. Может быть, это было замешательство?
— Ты так хороша, — наконец сказал Клод хриплым голосом со странным выражением удивления.
Он сделал шаг в ее сторону, а она покраснела и сказала:
— Клод, пожалуйста, дверь! Кто-нибудь увидит нас!
Он засмеялся, и знакомые искорки опять появились в его глазах.
— Очень скоро я займусь этим. Но сначала я должен сделать что-то более важное.
Клод задул лампу и в темноте подошел к Жасмине. Она задохнулась от счастья, когда он наклонился и его сильные руки подняли ее.
Некоторое время он так и стоял в темноте, прижимая ее к своей груди. Она была уверена, что он должен был слышать ее прерывистое дыхание и бешеное сердцебиение.
— Клод, пожалуйста, дверь, — взмолилась она опять, кивая на открытую дверь, через которую в каюту струился лунный свет.
— Жасмина… — прошептал он странно приглушенным голосом.
— Что, Клод?
— Может быть…
Внезапно все тело Клода напряглось. Он целомудренно, почти по-братски поцеловал Жасмину в лоб. Потом глухо прошептал:
