— Я тебе советую начать раздеваться, Жасмина, иначе мне придется сорвать с тебя одежду, и тогда, без сомнения, я привезу тебя домой в очень неприглядном виде.
— Но, Джэард, я думала…
— Повернись, — скомандовал он.
Она подчинилась и почувствовала, как его нетерпеливые пальцы начали расстегивать пуговицы у нее на спине.
— Что ты думала, любовь моя?
— Что… о Боже!
Джэард стянул с нее лиф платья, развязал тесемки рубашки и жадно припал ртом к ее груди.
— Я думала, что ты… что я разочаровала тебя тогда, — выдохнула она, чувствуя, как возбуждение жаркими иглами начинает пронзать ее тело.
— Разочаровала меня? — повторил он с недоверием и изумлением, сцепив у нее за спиной руки и покусывая ей грудь, чем просто начал сводить ее с ума. — Ты была божественна, любовь моя!
— Но… ты так странно вел себя — потом!
— Я думал, что, может быть, нам нужно было подождать, пока мы поженимся… что ты, может быть, жалеешь об этом и что я, может быть, причинил тебе боль или напугал.
— Нет, нет, — ответила она.
— Нет? — спросил он со смешком.
Но тут она потеряла способность думать, так как Джэард стянул с нее одежду еще ниже.
— Я обещал себе больше этого не делать и испытал просто адовы муки за эти четыре дня, но ничего не помогло. Помогай тебе Бог, девочка моя, даже если тебе это очень не нравится, я сделаю это сейчас!
— Я не говорила, что мне это не нравится, — почти вскричала она голосом, полным желания.
— О Боже, любимая, я не могу ждать, — едва выговорил он с отчаянием.
Жасмина взглянула на Джэарда.
— Любовь моя, — прошептал он, наклонясь и целуя ее теплыми дрожащими губами. — Любовь моя.
Через минуту он слегка отстранился.
В течение последующих трех часов Жасмина заново открыла для себя, что такое любовь и что такое страсть.
Потом они разговаривали. Джэард рассказывал ей о своих поездках в Европу и как он собирается взять туда ее и Мэгги на будущий год, а она призналась, что с тех пор, как она прочитала «Дон Кихота» в переводе Томаса Шелтона, она мечтает увидеть Испанию, и Джэард заверил ее, что он очень скоро исполнит это ее желание. Жасмина сказала Джэарду, что он чем-то напоминает ей эксцентричного героя Сервантеса, хотя бы тем, что часто сломя голову ввязывается в разные переделки, на что он нахмурил брови в притворном гневе и защекотал ее так, что она запросила пощады. Тогда он решил, что лучший и более приятный вид мщения — это опять овладеть ею.
И его мщение стало ее победой.
Жасмина лежала в объятиях с Джэардом, радуясь его близости и тому, что их любовь и взаимность притушили его смятение. Однако ее не оставлял страх, что его резкость по отношению к ней была вызвана не только его желанием. Для нее еще оставалось черной тайной то, что случилось с его родителями, и когда-нибудь это нужно будет выяснить. Но она отгоняла от себя эти сомнения, решив, что поговорит об этом как-нибудь в другой раз. Сегодня она не допустит, чтобы что-нибудь испортило этот замечательный день.
