— Вот так, да? Тимошу кое-кто украл, а он, оказывается, мой! О времена, о нравы! — Гутя воздела руки к небу.
— Ты не актриса, перестань цитировать вечных.
— Ладно, не буду. Может быть, тебя встретить? Позвони.
— Я надеюсь, меня проводят. — Она вздернула подбородок.
— Ох, — выдохнула Гутя. — Снимаю свое предложение с торгов.
— Можно подумать, ты на аукционе, — засмеялась Тамара Игнатьевна.
— Я пробую пожить их жизнью. — Она кивнула на экран.
— А кто-то недавно смеялся над дурным влиянием сериалов.
— Миру мир, — сказала Гутя. — Желаю хорошо провести время.
Гутя заснула перед телевизором, пригревшись на диване, куда она перебралась из кресла.
Тамара Игнатьевна вернулась в сонный дом почти в полночь. Гутя открыла глаза.
— Привет, уже вернулась?
— Посмотри, какие все-таки благодарные люди живут в провинции. Ты только взгляни на букет.
— Кто подарил? — зевнула Гутя.
— Мои бывшие выпускницы.
Августа посмотрела на рыжие игольчатые хризантемы.
— Скольколетний юбилей праздновали? — потягиваясь, спросила она.
— Сто тридцать пятый.
— Ого, и они… пришли?
— Кто? — Тамара Игнатьевна замерла с вазой в руках.
— Ну, твои выпускники.
— Дорогая, ты думаешь мне двести лет, да?
— А при чем тут ты? — Гутя сонно потрясла головой. — Я про них.
— Ладно, иди спать, — бросила Тамара Игнатьевна.
Но, уловив тень обиды в голосе бабушки, Гутя заставила себя проснуться.
— Прости, я на самом деле того… Редкий цвет, да? — Она кивнула на букет.
— Да-а… А в Москве? — Тамара Игнатьевна обрадовалась, что Гутя окончательно пришла в себя. Ей хотелось говорить… — Там о тебе забудут, как только получат диплом.
Гутя покачала головой.
— Да здесь теперь то же самое. Те, кто закончил институт не при царе Горохе, а в новые времена, не принесут тебе цветов через столько лет.
— Ну и не надо, сами купим, — с неожиданной легкостью согласилась Тамара Игнатьевна. — Но я все равно довольна, что сходила на эту встречу. Оказывается, меня еще можно узнать. Они мне так сказали.
— А их самих-то можно? — насмешливо поинтересовалась Гутя.
Не отдавая себе отчета, Гутя кинулась на защиту своей необыкновенной, как она считала, бабушки. У кого в городе есть такая яркая, из разноцветных ниток, вязаная скандинавская шляпка кастрюлькой? Тамара Игнатьевна надвигает ее на лоб, так, что тугой вязаный жгут охватывает лоб веночком. Такая только у Тамары Игнатьевны Борзовой. Поскольку в шляпке преобладают тона густых сливок, она надевает ее с коротким мутоновым жакетом такого же цвета. Из-под него спускается узкая черная юбка, подол которой прикрывает голенища белых сапожек на меху. Тамара Игнатьевна, пристально осматривая себя в зеркале, не без удовольствия, продолжала:
