Надя жарко покраснела.
— Нет, — сказала она, — я сама найду мужа…
— Надя! — позвал ее отец. — Иди скорей, мы садимся!
Она молча кивнула, сделала шаг в их сторону и почувствовала странную тяжесть в ногах. Они не хотели идти туда, где за одним столом собрались близкие ей люди.
Как будто чувствовала, что, соединившись, сами того не зная, они перевернут ее жизнь…
— Какое интересное приглашение, — пробормотала Гутя, и так и этак поворачивая синюю картонку. Щелкнула по нижнему краю — передняя стенка поднялась вверх, две машинки предложили ей себя. Нравимся — купи! — Какая ловкая имитация гаражной двери.
Она щелкнула пальцем по верхнему краю. Рифленая картонка, как и положено автоматической двери, опустилась. Машинки спрятались за ней.
— Ну вот, вас больше нет, и никакого соблазна.
Она взяла со стола белый квадратный конверт, в котором пришло приглашение, раздвинула его пальцами, заглянула внутрь. Там лежало что-то еще. Записка.
Августа, не ленись, приезжай. Будет фуршет, и я тоже…
Она улыбнулась. Это, конечно, Славик, самый близкий друг мужа, Сергея. Он послал ей приглашение. Хочет развлечь? Так что же, отозваться, пойти?
Гутя посмотрела в окно и поморщилась. С тех пор как погиб Сергей, такое беспощадно яркое зимнее солнце ее пугало — катастрофа произошла в похожий день.
Потянувшись к окну, ухватилась за край занавески, дернула, кольца проскрежетали по металлической штанге, потом зацепились друг за друга и замерли. Морщась, подергала плотную ткань — бесполезно. «Уперлась, как ты сама, — упрекнула себя Гутя. — Солнце не виновато, пора кончать с этими глупостями. Какой смысл ненавидеть солнце, если от этого плохо только тебе самой? А солнце плевать хотело».
Гутя ослабила хватку, позволяя занавеске вернуться на прежнее место. В обратный путь металлические кольца отправились охотно — не скрипели, а пели, скользя по штанге.
Гутя поморщилась. Правильно говорят, причины любого недовольства надо искать внутри себя. Разберись с собой, а не с зимним солнцем. Если тебе хочется попасть на покатушки, оденься, сядь в машину и — вперед.
Она быстро подошла к платяному шкафу и открыла. Не слишком долго думая, вынула темно-серые брюки и черный свитер толстой вязки с высоким воротом. Оделась перед зеркалом, встроенным в дверцу шкафа, прошлась щеткой по волосам. Какие они короткие, всякий раз отмечала она, никак не привыкнет. Отрезала длинные волосы сразу после гибели Сергея и удивилась — вся одежда — костюмы, блузки, брюки с новой прической стали казаться чужими вещами, словно принадлежали другой женщине — с волосами ниже плеч. Какой она и была, когда покупала. Она не могла понять, в чем дело, и, возможно, до сих пор осталась бы в неведении, если бы не бабушка.
