Второй муж покорил Леру своей заграничной eau de toilette[7], добротными костюмами и темно-синими глазами. Валерия была безоблачно счастлива два года, но потом неожиданно нахлынуло разочарование, и она, стремясь забыться, на одной из вечеринок безумно влюбилась в уже не очень молодого, женатого секретаря райкома. Это была страсть на грани самоотречения. Она любила его так, что секретарь всерьез стал опасаться за свое дорогое кресло, которое он любил и почитал больше, чем свою жену и всех любовниц, вместе взятых. Но сероглазая Лера спустя три месяца совершенно охладела к нему. Выйдя из любовного бреда, она задавала себе только один вопрос:
— Как я могла полюбить этого абсолютного дурака?
И, пожав худенькими, но не лишенными приятности плечами, вновь застучала высокими каблучками по неведомым дорогам любви.
В канун своего тридцатилетия Лера, уже свободная и от второго брака, неожиданно спросила себя:
— Что же дальше? — И твердо ответила: — Дальше — Париж. Как я вообще могла здесь прозябать?
Но на пути к ее городу счастья опять и опять возникали соблазнительные препятствия. И только к тридцати трем годам, освободившись от последнего любовного безумства, Лера стремглав бросилась к сестре, чтобы вновь не попасть в ловко оплетающие ее руки любви.
Валерия была оптимистичной натурой и грустным мыслям ответила известной фразой:
— Лучше позже, чем никогда.
Машина уже покинула пределы столицы и мчалась по веселым пригородам.
— Тома, а как этот, к которому мы едем, попал сюда? — спросила Лера.
Тамара усмехнулась:
— Не волнуйся, среди моих знакомых нет эмигрантов по политическим убеждениям. Все мы здесь в поиске иной жизни, и Вовка — не исключение. Ты себе и представить не можешь, из какой он тьмы тараканьей, из какой глухой деревни, ужас! Он, когда в институт поступил — физической культуры, конечно, то ли в Рязани, то ли в Симбирске, то устроился официантом в ресторан, чтобы подработать. И там одна француженка, собирательница русского фольклора, без памяти влюбилась в него. Одним словом, все было: и КГБ, и предупреждения, и угрозы, а они все равно поженились. Вот таким образом Володя Копытов стал гражданином Франции. Но знаешь, как он был деревней, так и остался…
Лера удивленно посмотрела на сестру.
— Ну нет, конечно, немного пообтесался… Да, он стихи пишет и под Есенина косит, так ты иногда повосхищайся… человеку приятно будет.
— Слушай, Тома, так там и жена. Как-то неудобно, я их стеснять буду.
