Тюаль возился около машины, укладывая свои нехитрые пожитки. Тамара подошла сзади и, положив ему руку на плечо, нежным голосом сказала:
— Ксавье, я вчера была чересчур раздражительна, но, ты пойми меня, я не могу спать в палатке, я заболею. Лучше, знаешь что… давай вернемся к тебе домой и каждый день будем куда-нибудь ездить. У вас здесь столько интересного…
— Нет, я же хочу тебе показать всю Бретань, если, конечно, получится.
«Вот осел упрямый! Зачем мне Версаль, если я буду жить в хижине! — теряя самообладание, думала молодая женщина. — Еще одна такая ночь, и я за себя не ручаюсь…»
Она хотела спокойно убедить его, где хитростью, где лаской, но злость фурией вырвалась из нее:
— Знаешь что? Я хочу домой. Отвези меня в аэропорт! — закричала Тамара, а спохватившись, подумала: «Что же я делаю?»
Но в ней происходило какое-то раздвоение: она понимала, что должна приложить все усилия, чтобы остаться во Франции, а это зависело только от того, сможет ли она покорить Тюаля, но делала она совсем другое: злилась, капризничала, требовала…
Ксавье испугался ее ультимативных слов. Она нравилась ему, как ни одна женщина… он был согласен сносить ее взбалмошный характер, лишь бы хоть изредка видеть сверкающие жемчужины зубов, слышать ее грудной смех и погружаться в страшно притягательный омут темных глаз.
— Нет-нет, Тамара, — заволновался Тюаль, — ты не поняла. Мы будем жить в отеле.
— В отеле? — смилостивилась капризная гостья. — Хорошо. — И принялась помогать ему укладывать пожитки.
После бессонной ночи она ужасно хотела спать и есть и, достав свои деньги, сказала Ксавье:
— Пойдем позавтракаем, я заплачу.
На что тот с готовностью согласился.
«Конечно, я могу спустить все свои деньги на еду, — размышляла тем временем Тамара, — но ведь я ему столько подарков привезла… Мог бы и отдарить… К тому же как я вернусь домой без сувениров?.. И себе кое-что хочется купить…»
Но открывшаяся панорама отвлекла ее от практических мыслей. Было время отлива океана. Вода отступила, и Тамара, выскочив из машины, побежала по влажному песку, который еще несколько минут назад был океанским дном. Это было восхитительное ощущение… Опьяненная соленым воздухом, нежным песком, ласкающим ступни ног, солнцем, празднично сияющим в вышине на нежно-голубом небе, она пустилась танцевать. Закрутилась в фуэте, плавно перешла в шене и, словно Одилия из «Лебединого озера», замерла в гордой позе. Ксавье был сражен.
— Ты танцуешь, как балерина!
