Лаксфорд наградил своего заместителя пятисекундным изучающим взглядом. Что Родни действительно хотелось бы сказать, так это: «Теряешь форму, Дэн? Спекся?» — но ему не хватило смелости быть столь откровенным. А Лаксфорд прикидывал, достаточно ли компромата накопилось в досье на Родни, чтобы можно было уволить это ничтожество, как он того заслуживает. Вряд ли. Уж слишком изворотлив.
Вслух Лаксфорд сказал:
— Ларсни занимает первую страницу. На ней пустите фотографию парня-на-час. Но прежде предоставьте мне макет заголовка и фотографии. Крикет верните в раздел спорта.
Потом, не заглядывая в свои записи, он прошелся по остальным разделам: бизнес, политика, международные новости, преступность. Он, конечно, мог бы взглянуть в записную книжку, не рискуя потерять уважение редакторов отделов, но ему хотелось показать Родни, чтобы тот запомнил раз и навсегда, кто чем управляет в «Сорс».
Послышалось обычное по окончании совещания шарканье ног, шум и гам, вплоть до свиста и кряканья. Отдел спорта ворчал что-то об «элементарной человеческой порядочности», фотоотдел кричал: «Где Диксон? Мне нужен увеличенный снимок Даффи!» Сара Хэплшорт собирала свои бумаги, перебрасываясь шутками с отделами преступности и политики. Все направились к двери, где им пришлось посторониться, пропуская секретаршу Лаксфорда.
Мисс Уоллес сказала:
— Вас к телефону, мистер Лаксфорд. Я ему уже говорила, что вы на совещании, и предлагала, чтобы он оставил свой телефон, но он не захотел. Он уже третий раз звонит. Я предложила ему не вешать трубку.
— Кто это? — спросил Лаксфорд.
— Он не назвался. Сказал только, что хочет поговорить с вами о… ребенке, — она прогнала с лица взволнованное выражение, помахав перед носом рукой, как будто воздух вокруг кишел мошками. — Именно так он выразился, мистер Лаксфорд. Я полагаю, он имеет в виду того молодого человека, который… тогда ночью на вокзале… — она покраснела. Уже не впервые Дэнис Лаксфорд с удивлением подумал, каким образом удается мисс Уоллес выживать в «Сорс» так долго. Она досталась ему по наследству от его предшественника, который в свое время успел вдосталь нахохотаться над ее тонкой чувствительностью. — Я говорила ему, что этим делом занимается репортер Митч Корсико, но он заявил, что больше чем уверен — вы не захотите, чтобы он разговаривал с мистером Корсико.
— Дэн, хочешь, я с ним поговорю? — предложил Родни. — Это не дело, чтобы всякий Том, Дик или Харри с улицы звонил, когда ему вздумается побеседовать с главным редактором.
