Сент-Джеймс просмотрел отдельные буквы через лупу. Проверил каждое слово, измерил расстояние между словами, ширину и высоту букв. Все это он проделал с обеими записками и перечнем Ив Боуин. Результаты были теми же. Обе записки написаны одной рукой, но не рукой Ив Боуин.
Сент-Джеймс выпрямился, обдумывая, какие логические выводы из этого сравнительного анализа образцов почерка ему следует сделать. Если Ив Боуин говорила правду о том, что кроме нее только Дэнис Лаксфорд знал, кто отец Шарлотты, то следующим закономерным шагом было бы изучение почерка Лаксфорда. Однако путешествие по этому лабиринту каллиграфии до самого конца стало бы, вероятно, пустой тратой времени. Потому что, если Дэнис Лаксфорд действительно причастен к исчезновению Шарлотты, то при его журналистском опыте и знании методов работы полиции он вряд ли мог быть настолько глуп, чтобы писать своей рукой записки, извещающие о похищении.
Именно это и показалось Сент-Джеймсу странным, именно это вызвало его беспокойство — почему вообще эти записки были написаны от руки, а не были отпечатаны на машинке или составлены из букв, вырезанных из газеты или журнала. Это могло иметь одно из двух объяснений: или похититель уверен, что его не поймают, или же он уверен, что его не накажут, даже если правда о похищении раскроется.
В любом случае, кем бы ни был похититель Шарлотты, он отлично знал, каким путем обычно ходит девочка или предварительно узнал о нем, потратив значительное время на его изучение. В первом случае к делу должен быть причастен член семьи, хотя, возможно, и не непосредственно. Во втором случае существует большая вероятность, что похититель Шарлотты сначала выслеживал ее. При этом он наверняка должен был привлечь чье-то внимание и, прежде всего, внимание самой Шарлотты. Или ее подруги Бриты. Именно в связи с этим Сент-Джеймс отправился к Девоншир-плейс-Мьюз после того, как высадил свою жену и Хелен Клайд на Хай-стрит в Мерилбоуне.
Из-за закрытой двери дома Ив Боуин доносились звуки хора а капелла. Мощные мужские голоса выводили духовные песнопения, какие обычно можно услышать в соборах или монастырях. Когда Сент-Джеймс нажал на кнопку звонка, пение мгновенно смолкло. Через секунду послышался звук отпираемого замка, и дверь отворилась.
Сент-Джеймс ожидал увидеть Ив Боуин или ее мужа. Но перед ним стояла краснолицая женщина с фигурой, напоминавшей грушу. На ней был толстый оранжевый свитер и малиновые рейтузы с вытянутыми коленками.
