— Вы настоящий дикарь, — сказала она.
— Чепуха, мисс Мейтленд. — Саймон забрался в постель на белые простыни и вдыхал запах свежестиранного белья, высушенного на солнышке. — Будь я дикарем, вы бы сейчас лежали на спине в этой мягкой постели, а я лежал бы на вас, между вашими гладкими белыми ляжками.
У Эмили перехватило дыхание, и она густо покраснела.
— Да как вы смеете!
— Возможно, это вам следовало бы быть посмелее.
— Что вы имеете в виду?
Саймон уперся локтем в пухлую подушку, подпер щеку ладонью и улыбнулся. Он понимал, что нехорошо так немилосердно дразнить девушку, но слишком велико было искушение. Ему очень нравилось, когда она краснела.
— В глазах всего света мы супружеская пара. Так почему бы нам не насладиться друг другом?
Она вздернула подбородок.
— Мои представления о наслаждении далеки от вашей животной похоти.
— Неужели?
Она сложила руки на груди и вперила в него полный пренебрежения взгляд.
— Уверяю вас.
— Вы убедились в этом на собственном опыте общения с другими мужчинами?
У Эмили челюсть отвисла.
— Да как вы смеете подозревать меня в подобной низости?!
— Вы выдумали себе несуществующего мужа — атакой брак предоставляет великолепные возможности женщине, которая желает вкусить запретный плод, не подвергаясь осуждению общества.
— О-о! Вы не просто животное, вы хуже!
Она схватила покрывало, лежавшее в изножье кровати. Саймон буквально задыхался от смеха. У нее был такой негодующий вид! И такой невинный. И такой соблазнительный.
Он решил позволить себе маленькое удовольствие и вообразил, будто Эмили лежит рядом с ним в этой огромной удобной кровати, — ему даже показалось, что он чувствует тепло ее тела, ее нога касается его ноги, нежная грудь прижимается к его груди, а огненные локоны рассыпались по подушкам. С каким удовольствием он уткнулся бы лицом в ее теплую шею и вдыхал нежный аромат лаванды. Давно он не держал в объятиях женщины, которая пахла бы лавандой. Целую вечность.
Да, любить женщину, от которой не смердит предыдущим мужчиной, удовлетворившим свою похоть. Обнимать ее всю ночь напролет. Испытывать не опустошенность, после того как потребности плоти удовлетворены, а нечто иное. Жить в предвкушении целой череды счастливых дней. Как все остальные мужчины.
Он посмотрел в глаза Эмили Мейтленд.
Она стояла в изножье кровати, прижимая покрывало к груди, и смотрела на него с нескрываемым отвращением.
— Поймите же наконец, что на свете есть только один мужчина, достойный моей любви.
