— Шкуру продаю, — отвечает крестьянин.
— Фу-у! — морщится Исайка и берет товар двумя пальцами. — Разве это шкура?
— Зачем она тебе? — смеется Бечек.
— Нужна! — отвечает Исайка и становится, как всегда, когда собирается выкинуть фортель, очень серьезным. — Только я не знаю, шкура ли это?
— Люди добрые! — начинает креститься старик. — Это же шкура моего рябого бычка!..
— Почему же она хрустит? — Исайка нахлобучивает старику шапку на лоб. — Почему она хрустит?
Исайка мнет шкуру и принимается колотить ею об стену.
— Ссохлась она… Это моего рябого бычка!..
Вокруг собирается народ. Подходят какие-то совершенно незнакомые люди. Они хохочут. Один кричит, что это не шкура; а пузырь, другой — что это рядно, а извозчик Зайвель клянется, что это шкурка, но только кроличья.
Все хохочут. Смеюсь и я. Меня вообще очень легко рассмешить.
Однако я смотрю на Бечека, и смех застревает у меня в горле. Он спрыгнул с рундука. У него раздулись ноздри.
Растерявшийся крестьянин хватается за голову, он уже потерял шапку. А Исайка кричит ему все громче:
— Замочи ее!
— Зачем?
— Чтоб намокла! — Исайка бросает шкуру в лужу и затаптывает ее ногами.
— Перестань! — пытается остановить его Бечек. — Перестань, Исайка! — И глаза его наливаются кровью. — Исайка!.. — повторяет он страшно тихо, но каким-то таким тоном, что все сразу перестают смеяться, и умолкают.
— Чего ему надо? — оборачивается к собравшимся Исайка. Он щупает рукою лоб Бечека. — У тебя жар? Чего тебе надо?
— Ничего мне не надо! — отталкивает он руку Исайки. — Над кем ты смеешься? — Затем он вытаскивает шкуру из лужи. Грязь заливает ему штаны, обмотки. — Над кем, я тебя спрашиваю?! — И лицо Бечека становится багровым.
Он подходит к Исайке так близко, что тот начинает пятиться, затем расстегивает пиджак и засовывает руки в карманы.
— На! — Он вынимает из кармана платочек и подает Бечеку. — На, оботрись!
Но все замечают у него на другой руке железный кистень, на который насажены гвозди.
— Драться?! — Бечек также засовывает руку в карман и усиленно ищет там что-то, а в другой руке он все еще держит набрякшую кожу.
Люди начинают отодвигаться подальше.
— Так, значит! — Бечек вытаскивает из кармана грязную тряпицу и обтирает ею мокрый лоб. — Хочешь драться?
— Да! — Исайка подходит к нему вплотную.
Кругом хохочут. В толпе начинают кричать, что Бечек струсил, что ему нужно переменить белье.
— Исайка, — говорит Бечек очень тихо, еле раскрывая рот. — Чего они раскудахтались? Заплати старику за шкуру, и давай лучше не будем ссориться!
