Начало жизни | страница 78

Недавно мы сочинили свою собственную, очень крепкую клятву: «Пусть я погибну, если свою жизнь поставлю выше жизни товарища». Каждый из нас дал такую клятву.

Работаем мы очень много — я всегда чем-то занят. Вставать приходится очень рано.

А сегодня я встал ради Бечека, когда было еще совсем темно.

Ночью лило как из ведра. В местечке по горло грязи. Мама заставляла меня надеть калоши, но я все же отправился в своих ботинках.

На базаре еще никого нет, лавки закрыты, крестьяне шествуют в церковь. К фонарю только что подошел бельмастый Юхим, он ждет первой милостыни.

На рундуке я увидел Бечека. Он весь извозился в пыли, на фуражке солома.

— Здравствуй, Бечек! — говорю я бодро.

Но Бечек чем-то обозлен. Он мычит в ответ и кивком показывает, чтобы я сел рядом.

— У вас здесь были пожары? — спрашивает он.

— Еще какие!

— Петлюра?

— Петлюра, — отвечаю я.

— Чтоб ему пропасть! — Бечек разглядывает пепелища, оставшиеся от двух рядов улиц, обводит глазами рундучки, ларьки, будки. — И опять лавки, Ошер?.. Нэпманы?! Ничего не переменилось!

— Нет, переменилось! — говорю я. Мне не нравится, что он так говорит о нашем местечке. — У нас есть профсоюз, есть комсомол! А наша школа? А Голда? А секретарь Ищенко?..

— Ах, так! — Он хлопает меня по плечу. — Ты прав! Надо зайти к ним. Голду я знаю. А Ищенко, видно, приезжий?

— Приезжий. Недавно прибыл.

— Хорошо! — говорит Бечек. Он, видимо, доволен. — Хорошо! — Но затем вновь хмурится. — Понимаешь? Не нравится мне, как разговаривают здесь со мной некоторые людишки. Встретят человека, который несколько лет провоевал на фронте, и говорят с ним так, как если бы он все эти годы орехи щелкал. Смотрят теми же глазами, какими глядели на него в день отъезда… Да и ты, Ошер, — говорит он неожиданно, — для меня все еще мальчик лет восьми, а тебе, наверно…

— Двенадцать, Бечек.

— Видишь?

— Бечек…

Я хочу ему объяснить, что к нему относятся подозрительно, потому что в свое время он дружил с Исайкой. А Исайка… Но я вовремя остановился.

— Что ты хотел сказать?

— Ничего… Насчет Исайки…

— Насчет Исайки? — Бечек оживляется. — Где он? Почему его не видно?

Не успел я, однако, и рта раскрыть, как Бечек спрыгнул с прилавка.

— Здоров, Бечек! — говорит ему вывернувшийся из-за домов Исайка.

— Как поживаем, друг? — отвечает Бечек.

Они обнимаются, хлопают друг друга по плечу и смеются так громко, что из окон начинают высовываться головы. Однако, увидев Исайку, люди тотчас прячутся. Некоторые даже спешат закрыть свои лавчонки.