Второе расписание — аварийное. На случаи землетрясений, аварий и всяких других непредвиденных случаев у каждого есть своё место. Я — на космическом заправщике, а Даша — в группе посыльных. Для учений по этому плану всю планету по одному сигналу не собирают, а по каждому случаю приглашают только нужных специалистов.
Третий вид призыва — авральный. Это когда нужно всем миром что-то срочно сделать. Последний раз года четыре назад нужно было обобрать грастового шелкопряда с деревьев по берегам бухты Мятлика. Так это, слетелись всем миром и обобрали. Только немощные по домам остались, да работники непрерывных производств.
Четвёртый вариант — общественные работы. То есть — не авария, но и в долгий ящик до бесконечности откладывать нельзя. Вот, вроде и всё, — папа почесал кончик носа и посмотрел на Дашу. — Ничего не забыл?
— Так что? На эти общественные работы явка строго обязательна? — уточнила мачеха.
— Да нет, наверно… — неуверенно протянула падчерица. — Но у меня нет ни одной причины, чтобы не участвовать в них, — она взяла свой пистолет-пулемёт и спустилась с крыльца.
По улице в сторону дороги неторопливо шли люди, одетые для работы
Эльвира, Оливия и Камилла догнали папу с дочкой ещё до мегакот-кафе.
* * *
Густая двойная цепь двигалась вдоль берега океана, собирая в мешки мусор, оставшийся после пикников. С одной стороны от Даши оказался Серджио Моретти, а с другой — Фёдор Кириллович Матвеев, более известный как Нах-Нах. Остальные ближние в цепи позиции занимали довольно серьёзные Хомо и мегакоты. Одним словом — ефрейтора Пузикову взяли в коробочку, чтобы серьёзно поговорить.
— Прям и не знаю, где можно с тобой потолковать, не сдавая этим пройдохам, посланным твоим дедом, — смущённо улыбнулся шеф безопасности.
— Не сдавая — это как? — уточнила девочка.
— Это значит, не вызывая подозрений о твоей причастности к делам нашей службы. Как ты знаешь, степень открытости в нашем обществ очень высокая, поэтому хотелось бы не вызывать в отношении тебя никаких подозрений. Как я понимаю, ты прочитала все материалы и очень злишься на своего родственника.
— Очень злюсь и хочу ему от всей души напакостить.
— Вот видите, Серджио! Заронили вы горчичное семя в душу дитяти малого.
— Не надо про меня так, Фёдор Кириллович! Я вполне сознательно сержусь. То есть — с холодной головой. У меня единственная проблема — ума не приложу, чем можно огорчить олигарха. То есть — чтобы совсем крепко огорчить.
