Они, загребая ногами и руками и извиваясь всем телом, гонялись за рыбой. То промахивались, то не успевали, то окружали и ухватывали. Но, в целом, слишком суетились и добыча их оказалась очень скромной — две рыбины — совсем маленькие. Старший тоже нырнул — его тело двигалось менее энергично, однако, он тоже два раза сумел цапнуть. Жаль, что подопечные не смотрели в его сторону, увлёкшись охотой — преподнемти им урока наставнику не удалось.
У лодки, приплясывающей на волнующейся воде, горел костёр. Его невидимые при ярком дневном свете языки лизали закопчённое дно котла. Длинной деревянной ложкой варево в нём помешивала «снежная женщина».
— Привет Ёжка, — сказал Гена. — Принимай улов.
— Я вас за смертью пошлю, — ответила «хозяйка». — Показывайте, чего добыли.
— Вас бы за смертью посылать — это идиоматическое выражение отработано многими веками употребления, — назидательным тоном ответил хозяин лодки.
— Да знаю я, не умничай, — парировала женщина. — Молодцы, не напрасно старались, — говоря эти слова, она выхватила несколько тушек, вспорола их бритвенно острыми когтями, выпотрошила, очистила от чешуи, напластала и бросила в варево — возникло чувство, что рыба сама «разделась» и нырнула в котёл. — Устраивайтесь, уха сейчас дойдёт.
Гена набросил на вытащенную из лодки лавку скатёрку, вынутую из ранца. Из ящика под банкой добыл глубокие миски, кувшин, заткнутый кукурузной кочерыжкой, стаканчики, ложки и две банки варенья. Одним словом — сервировка прошла молниеносно. Некоторое время все «ели глазами» котёл — Стёпа разлил по первой, которую закусили помидорками. Потом Ёжка разлила уху, и все заработали ложками. Потом разлили по второй. Ну и по третьей, под добавку.
— Хватит чревоугодничать, — прикрикнула Ёжка на протянувшего миску за второй добавкой Петра Егоровича. — Мишутка тоже уху уважает — а тут осталось всего-ничего.
— Мишутка, это который мелюзгу пасёт? — догадался гость с Земли. — Это ваши дети?
— Наши, ответила «снежная женщина». Не рожёные, — она длинным языком прошлась по дну своей чашки, огорчённо крякнула, поняв, что банкет закончен, потом сверкнула глазами на банку варенья и продолжила: — Эти как раз из зубастиков делаются пушистиками. Очень ответственный период жизни молодняка. Мишутка — вожак младшей стаи, а я ему и его подопечным примочки ставлю на синяки, да ранки зализываю. Наши-то с ним рожёные — давно взрослые.
— Да ну тебя, ты и сама ещё — хоть куда, — Геннадий хлопнул «даму» по попке.
