— Ты это мне несешь? — спросил он, глядя на охлажденное полотенце, будто на те, которые он держал в морозилке для себя. Я никогда не выносила вещи папе. Он всегда заходил внутрь, когда ему было жарко, или он хотел пить. Кейдж этого не делал. Он просто оставался на улице на жаре.
— Эм… — я не была уверена, что ответить. Я не хотела лгать ему, потому что была точно уверена, что он меня раскусит, а это создало бы еще большую проблему, чем это было сейчас.
Папа стоял, хмуро глядя на меня, и я знала, что должна была ответить ему, прежде чем он поступит по самому худшему из возможных сценариев.
— Кейдж не входит внутрь, когда ему жарко, или его томит жажда. Я не была доброжелательной к нему. Поэтому, когда он занят, я отношу ему полотенце и напиток, таким образом мне не приходится с ним разговаривать.
Это была правда, или, по крайней мере, правда до того момента, который произошел около часа назад на озере.
Папа вздохнул и кивнул головой. — Ты хорошая девочка, Ева. Этот парень, вероятно, не получал полной, если вообще какой-либо, заботы о нем. Он все-таки упорный работник. Это точно. Думаю, что мне не нужно беспокоиться о его перегреве или обезвоживании. — Он обошел вокруг и похлопал меня по спине.
Он не собирался злиться по этому поводу. Расслабившись, я тихо вздохнула с облегчением и сделала шаг к двери.
— Это не значит, что он достаточно хорош для тебя. Все, что тебе нужно делать — это держать дистанцию. Только потому, что он хороший работник, не значит, что он не опасен для симпатичной юной девушки. Особенно невинной.
Я не могла с ним согласиться. Я лучше знала. Кейдж не был опасен совсем. Он не был тем, кем его представлял отец. Кивание головой было лучшим, что я могла сделать. Я вышла из дома на жару и направилась к амбару.
Кейдж обходил грузовик без рубашки, неся лопату. Я практически споткнулась об себя. Его сосок был снова чист. Как бы сильно я не любила смотреть на пирсинг, я была благодарна. Он был прав насчет папы. Ему бы это не понравилось. Он перестал ходить, когда увидел, что я подхожу, и улыбка мгновенно осветлила его лицо. Напомнив себе, что папа, вероятнее всего, смотрит из кухонного окна, я знала, что нам нужно сыграть хорошо.
— Что это? Ева Брукс, несущая мне холодное полотенце и термос с водой? Лучше хорошенько осмотрись, моя невидимая фея может приревновать. Она из ряда собственниц.
Мне пришлось сильно прикусить губу, чтобы сдержаться от смеха. — Она переживет, а это не вода. Это лимонад, — сказала я, выкладывая его на задний борт грузовика.
