Телефон чуть не выпал из моей вспотевшей ладони. Учёба в восьми разных школах научила меня — грубо — как распознавать социальное поле битвы. Я узнала на своей шкуре, что девочка, которая больше всего хочет быть твоим другом… это та девочка, с которой ты бы никогда не смогла быть друзьями.
И Лили была уж очень дружелюбной.
С другой стороны, в школах популярные ребята не были также злобными тысячелетними вампирами. — Слушай, э… — сказала я. — Не пойми меня превратно, но, кажется, ты в серьёзном меньшинстве. Даже если мы воссоединимся, я не вижу способов, как ты сможешь меня защитить от кого-то вроде Крёстного отца вампиров.
— О, не я, — сказала Лили довольно весело. — Я рассчитываю, что ты защитишь меня.
Тревожные звоночки раздались в моей голове так громко, что она заглушили очарование Лили. — Что вы сейчас сказали?
Её смех эхом раздался из динамика телефона. — О, моя Ханти. Ты ещё не осознала, насколько ты уникальна.
— О нет, — сказала я в смятении. — Есть какое-то пророчество, не так ли? Это никогда на заканчивалось хорошо.
— Дорогая, могу сказать, что мы станем просто знамениты. — В голосе Лили всё ещё слышалось весёлые нотки. — Нет. Никакого пророчества, никаких судеб — ничего формирующего наше будущее, только наши намерения, обещаю. Но ты уникальна.
— Я не хочу быть уникальной! — я всегда так упорно старалась прижиться, и теперь я собираюсь провести вечность кем-то вроде фрика? — Я хочу быть обычным вампиром!
— Но твоя Кровная линия необычная. И мы должны быть благодарны, что Хэйкон не смог это почувствовать, или ты была бы уже мертва.
Я застыла.
И не из-за того, что сказала Лили. А потому что в одном месте, состоящем из теней и листьев — которые, как я себя убеждала на протяжение прошедшего часа, были только продуктом моей фантазии, а не местом, где прячется злобный убийца — кто-то только что пошевелился.
Там был высокий мужчина в чёрной одежде, который растянулся на ветке за моим окном… за моим открытым окном. Он слышал каждое слово.
Должно быть Лили смотрела через мои глаза. — Огненная гиена, — пробормотала она очень мягко.
— Перезвоню тебе позже, — прошептала я в трубку, едва шевеля губами. Затем, уже громче, — Я не знаю, Лили. Мне не нравится всё это. — Большим пальцем я выключила телефон, но продолжала прижимать его к уху. Мужчина за окном никак не отреагировал. — Ой, э, то есть, — продолжила я что-то говорить, облокотившись о книжный шкаф, — Я даже никогда тебя не видела. Не знаю, говоришь ли ты мне правду или нет. — Преследователь всё ещё не двигался. Он был настолько неподвижен, что я бы никогда его не заметила, если бы не одно лёгкое, пугающее движение его головы. Он оставался неподвижен, когда я пробегалась пальцами по корешкам книг, неподвижен, когда я вытащила одну….
