Закончив очередь, я привычно положил машин, в глубокий вираж и вышел из атаки. Занимая новую позицию, глянул вниз и увидел, как сбитый самолет, пылая, словно факел, летел к земле, а в небе покачивался белый купол парашюта. Вражеский летчик успел выброситься.
Новое наступление, предпринятое Советским командованием в конце февраля, развивалось успешно. Преодолели линию Маннергейма. В районах Выборга, Кексгольма и Сортавалы сопротивление финской армии было сломлено. Перед советскими войсками открылся путь в центральную часть Финляндии и к ее столице. Финская армия, понеся огромные потери, не могла остановить наше наступление. Тогда финляндское правительство приняло предложение СССР о прекращении военных действий. Гремели последние залпы.
Однако для меня эти дни были омрачены досадным случаем, и только теперь, после столь длительного времени, насыщенного событиями исключительной важности, я могу разобраться в происшедшем тогда абсолютно спокойно и трезво. Впрочем, по порядку...
Еще не набрав достаточной высоты, я увидел виновника тревоги. Разведывательный самолет, такой же двукрылый, как сбитый нами накануне, почти прижимаясь к земле, уходил к линии фронта. Но если в прошлый раз нас была целая эскадрилья, то сейчас я, как дежурный по аэродрому, поднялся в воздух один.
Удивительно, что разведчик не выказал по поводу погони ни малейшей тревоги. Или он не заметил меня? Да нет, должен заметить... Однако рассуждать было некогда. Зайдя над разведчиком сверху и чуть сбоку, я бросил свою машину в атаку. Приблизившись на короткую дистанцию, ударил из пулеметов. Все получилось как на ученье: разведчик загорелся с первого захода. Сделав круг, я полюбовался густым шлейфом дыма, который оставлял за собой горящий самолет, и лег на обратный курс. Выбросившихся на парашютах летчиков, конечно, подберут наши пехотинцы.
Весь день в нашей эскадрилье только и было разговоров, что о сбитом мной разведчике. Молодые летчики расспрашивали о деталях короткого боя - как заметил, как заходил в атаку, с какого расстояния открыл огонь. Более опытные товарищи сердечно поздравляли с "открытием лицевого счета".
Словом, совсем неожиданно я стал героем дня. А в этот же вечер...
На общем построении мне было приказано выйти из строя. Признаться, выходил я с вполне понятным душевным трепетом - надеялся: или какая-нибудь награда или, на худой конец, благодарность. Отпечатал положенные уставом шаги и замер по стойке "смирно". Товарищи смотрели на меня во все глаза они радовались, они ликовали вместе со мной.
