Наши милые, озорные, буйные в играх мальчишки повзрослели слишком рано. Многие из них еще не брились, когда попали на войну, воротники гимнастерок были им слишком велики, а тяжелые армейские сапоги сидели на ногах неуклюже. Прав был Федор Телегин, давая молодым летчикам осмотреться, освоиться за спиной "старичков", чтобы не стать жертвой какого-нибудь понаторевшего в убийстве фашистского стервятника в первом же воздушном бою.
И они осваивались. Подчас очень быстро, а иногда трудно и мучительно. Но осваивались. Нужно было воевать, гнать со своей земли проклятого врага.
Иной, глядишь, возвращается из тяжелого боя и поет себе, распевает, хотя нервы у него натянуты, как струны, А другой и после сотни боев вылезает из кабины и трясущимися руками лезет закурить, ломает спички, наконец, затягивается чуть ли не со стоном, устало закрыв глаза, и лишь после папиросы вздыхает полной грудью.
Помнится, пришел к нам в полк молоденький летчик Иван Мокрый. Шея тоненькая, глаза ребячьи. Только что из летной школы. Кажется, в первый же день на взлете самолет Иван Мокрого врезался в другой самолет - и оба вышли из строя. Дикий случай! Что было делать с Мокрым? Судить! Наказывать самому?.. Ругал я его на чем свет стоит. Он только сконфуженно заливался румянцем и беспомощно разводил руками.
- Не болтать руками! Стоять как следует!
- Виноват, товарищ капитан...
- Кру-гом! К чертовой матери, в землянку! Вечером поговорим.
Каково же было мое удивление, когда я, оглянувшись через несколько шагов, увидел, что Иван, став на четвереньки, ловит пилоткой кузнечиков. Это после нагоняя-то!..
Вечером на общем собрании на Ивана наложили взыскание: от полетов отстранить, ста граммов не давать, назначить вечным дежурным по аэродрому.
Заскучал Иван Мокрый.
И неизвестно, что сталось бы с молодым летчиком, если бы не случай.
Как-то под самый вечер нежданно-негаданно на наш аэродром налетели четыре "мессершмитта". Мы бросились по щелям. Положение безвыходное: любой самолет на взлете немцы собьют, как куропатку.
"Мессершмитты" заходят на штурмовку. Пропали наши самолеты!
И вдруг все мы видим: Иван Мокрый, размахивая руками, бежит сломя голову к ближнему ЯКу. А немцы уже поливают аэродром из пулеметов.
Иван проворно вскочил в кабину. Заработал мотор.
- Он с ума сошел! - чуть не со стоном проговорил Телегин.
- Собьют же, как... Эх!
А ЯК уже разбежался и оторвался от земли.
- Ну!.. - и Федор Телегин даже сморщился, глядя, как заходит в атаку "мессершмитт". - Сейчас одна только очередь и...
