Мадемуазель дю Кен познакомилась с мичманом Жаном Франсуа де Траверсе, когда “Алкид” бросил якорь на Мартинике. “Его пленила ее грация, юность, благочестие, добродетель и порядочное состояние. Мой батюшка считал, что лучшей награды небеса не могли ему даровать: они сочетались браком 3 марта 1753 г. в маленькой церкви Сен Тома, когда моей будущей матери было всего пятнадцать лет”[4].
Плантация дю Кенов была расположена на берегу бухты, в приходе, который назывался “Диамантовым” — по имени гигантской скалы, возвышавшейся среди волн. Семья владела этим имением более полувека: главным его богатством были посевы сахарного тростника, из которого делали сахар и ром.
Имение состояло из господского дома и различных хозяйственных построек. Там были две мельницы, одна на животной тяге, с широким подъездом, другая — водяная, сахароварильня с восемью кубами, очистные сооружения, сушильная печь. В отдалении находились сараи для сушки тростника, хижины, где жили чернокожие работники, птичники и сады. Далее широко раскинулись поля сахарного тростника, спускавшиеся к самому морю. С февраля по май можно было наблюдать одну и ту же картину: метелки тростника, поднявшегося над поверхностью земли на четыре-пять метров, окрашивались сиреневой пастелью и пассат гнал по тростниковым полям широкие волны. Несмотря на близость экватора пассаты регулярно “проветривают” Мартинику, и оттого ее тропический климат так благоприятен для развития сахарного производства. На острове насчитывалось триста двадцать два сахарных завода из тысячи двухсот во всех французских колониях в Америке. Поэтому Мартинику и называли “сахарным островом”.
Как все плантаторы на Карибских островах, семейство дю Кенов располагало обширным контингентом чернокожих работников, привезенных из Африки и привычных к жизни в тропиках. Рабство было широко распространено на Карибах: африканские царьки охотно торговали пленниками, захваченными в набегах на соседние племена, а многочисленные работорговцы доставляли их на Антилы. На островах, которыми владела Франция, рабовладение было, однако, строго регламентировано. Губернаторам и интендантам, назначаемым королем, вменялось в обязанность следить за неукоснительным соблюдением закона: те колонисты, которые жестоко обращались с рабами, наказывались или высылались с островов.
На “Гран Сероне” чернокожих не заставляли работать из последних сил, обращение с ними было мягким. Пьер дю Кен строго следил за порядком. Надзор, конечно, был, но рабы могли посещать другие плантации, а по воскресеньям их отпускали на рынок, где они торговали овощами и птицей.
