— Митя!
Даже не обернувшись, он захлопнул дверь.
— Ну, семейка! Ну, наглость! — с возмущением воскликнула моя сестра. — Пришел тебе мозги компостировать, чтобы я с его дорогим сыночком помирилась.
— Ты… ты… ты… Только о себе и можешь думать! Что-нибудь вокруг, кроме себя, замечаешь? — Меня наконец прорвало, и ничто уже было не в силах остановить. — Митя ко мне приходил, потому что ты наговорила ему черт знает что! Про Романа и Канаду! Как ты вообще посмела лезть в то, что тебя не касается! Второй раз мне жизнь разрушаешь! Если не любишь своего Ярика или приспичило разрушить собственное счастье, поступай как знаешь. Ты уже взрослая, твое право. А в мою жизнь лезть не смей. Сама разберусь, за кого замуж выйти и куда ехать! Двадцать лет на тебя убила! От Мити из-за тебя отказалась! И теперь снова-здорово! А я его так люблю! Его единственного! Люблю и любила все эти годы!
— Катюха, я ничего не понимаю, — дрожащим голосом произнесла она. — О ком ты говоришь? Какой Митя?
— О Мите! Который теперь стал Дмитрием Сергеевичем! Мы полюбили друг друга, когда нам было двадцать лет. И поженились бы, если бы ты не родилась и мама не умерла. Я отказалась от него, чтобы вырастить тебя! А потом мы опять встретились, когда он пришел к нам с Яриком!
— Почему же вы нам не сказали?
— Боялись. Не знали, как вы отнесетесь. Не хотели вам свадьбу портить! Думали, поженитесь, тогда уж и…
— Кошма-ар! — выдохнула Ольга. — А я ему про Романа наплела.
— Ненавижу тебя! Из-за тебя Митя ко мне никогда не вернется!
Я действительно в тот момент не могла ее видеть и, схватив сумку, кинулась к Гете.
Весь путь в такси от дома до Геты я проплакала, и когда ворвалась к ней в квартиру, старушка-соседка, знавшая меня много лет, испуганно вскрикнула:
— Катюша, на вас напали?
Я даже ответить ей была не в силах. Гета утащила меня в свою комнату.
— Что-нибудь с Олей-Митей-Яриком?
— Со всеми сразу! — икая, выдавила из себя я, рухнув ничком поперек ее широченной кровати.
— На машине разбились!!! — Гета зажала рот рукой.
— Типун тебе на язык! — У меня даже истерика на мгновение прекратилась. — Живы они, живы! А вот моя жизнь… разбита.
Меня снова затрясло.
— Раз живы, уже слава богу, — сказала Гета и, повысив голос, добавила: — Перестань реветь и выкладывай.
Но перестать у меня не выходило. Тогда, погремев в холодильнике, Гета сунула мне прямо под нос стакан и жестким голосом приказала:
— Выпей!
Я подчинилась. У меня тут же перехватило дыхание.
