И я предложила Роману вообще на какое-то время расстаться. Пусть страсти утихнут. Если наши чувства останутся прежними, тогда и посмотрим. Рома, наверное, меня очень любил, потому что хоть неохотно, но согласился на мое условие. Тем более что ему предстояли длительные деловые поездки, и он надеялся, что за это время все наладится само собой.
С Ольгой у нас состоялся самый серьезный в жизни разговор. Я совершенно не ожидала от своей маленькой сестры столь расчетливой жестокости. Разговор наш длился не один день. Потому что Ольга мне не сразу открылась. Но в результате мне стало ясно: с ее точки зрения, это была не жестокость, а жестокая необходимость. Она, подобно дикому зверьку, всеми силами и доступными средствами защищала свое гнездо. И меня защищала. Совершенно искренне защищала. Ведь, как выяснилось, Костя тоже с ней боролся, по-видимому, в свою очередь защищаясь и отстаивая безраздельное право на Романа. Потеряв мать, он боялся потерять и отца.
Он не уставал при каждом удобном и неудобном случае напоминать Ольге, что мы с ней явились сюда на готовенькое, но пусть она не раскатывает губы — это, мол, ненадолго. У отца телок вроде меня навалом было. Он таких, у которых гроша за душою нет, сколько угодно может купить. И я ему скоро надоем. И скоро нас вытурят. И он, Костя, будет очень рад. Потому что «эта училка» у него уже в печенках сидит.
И еще он предупреждал Ольгу, что, когда его папа нас выгонит, подарки придется вернуть, потому что он дарит их только временно. И в результате у Ольги вообще ничего не останется, кроме занудной сестры-училки, а они с папой поедут на Кипр. И все лето будут плавать на собственной яхте и летать на собственном самолете, который папа обещал подарить ему, Косте. И это уж точно будет подарок навсегда. Потому что ему, Косте, отец дарит подарки насовсем. Потому что он его любимый сын и нужен ему. А Ольга никому не нужна. У нее даже мамы и папы нет. Наверное, они были какие-нибудь бомжи и ее бросили, а дура-училка подобрала. Только пусть Ольга особо не расслабляется. Училка найдет себе мужика, который детей не любит, и выгонит ее.
В нашей с Романом истории не было правых и виноватых, но все оказались пострадавшими. Увлекшись друг другом, мы совершенно забыли, сколь болезненно воспринимают дети любые изменения в семье. А наши дети и без того были ранены, и мы обнаружили это слишком поздно. До того поздно, что исправить положение было уже совсем трудно.
