Вечером вдень приема Маргариту навестила Агриппина. Она не только похвалила все сшитые наряды, но и провела Маргариту, умиравшую от желания посмотреть на то, как будет выглядеть императрица в ее платье, в специальную комнату, откуда через скрытый глазок можно было увидеть и услышать все, что происходило в парадной зале, блестевшей от света и золота. По уверениям Агриппины, во дворце хватало подобных подслушивающих и подглядывающих глазков, благодаря которым придворные соглядатаи узнавали все дворцовые секреты, чтобы передать их Елизавете.
Сквозь глазок Маргарите была прекрасно видна вся зала. Позолоченные стены, мраморные колонны, натертый до блеска наборный паркет из разных пород дерева, сверкающие огромные люстры — зрелище действительно было великолепным. В зале уже собралась толпа приглашенных — иностранные гости и придворные сановники, многие с орденами, туалеты дам сверкали драгоценностями, наряды, отделанные золотой и серебряной парчой, поражали своей роскошью. «Такой прием, — подумала Маргарита, — наверное, ничем не уступает королевскому приему в Версале».
Вдруг раздались торжественные звуки фанфар. Главные двери распахнулись, и в проеме появилась Елизавета, прекрасная и самодовольная, очень похожая в своем ярком и блестящем платье на павлина. От природы грациозная, она эффектно выдержала короткую паузу, а затем пошла к трону, стоявшему на возвышении и украшенному символом Российской империи — двуглавым золотым орлом на ярко-красном фоне. Императрица время от времени склоняла голову направо или налево, милостиво приветствуя собравшихся гостей.
Казалось, что она не шла, а парила над полом — именно такой потрясающий эффект создавал изменяющийся при ходьбе, играющий разноцветьем узор из павлиньих перьев на ее платье. В свете люстр сверкали и дробились бликами изумруды и бриллианты, украшавшие голову Елизаветы, придавая ей еще больше величественности. Несомненно, императрица затмевала всех своим убранством. Настроение у Елизаветы была чудесное, она четко понимала, насколько она прекрасна в своем новом наряде. Она торжествующе взглянула на стоявшую с искривленным ртом и бледную от злости графиню д'Онвиль. Победа была полная.
Ни одна подробность этой сцены не укрылась от Маргариты. Увидев сверкающие от радости глаза Елизаветы, она вздохнула с облегчением и сразу вспомнила, сколько труда и стараний она и ее помощницы вложили в создание этого платья. Но теперь все их усилия вознаградились сторицей, успех был несомненным. Маргарита внутренним чутьем поняла, что отныне она становится личной вышивальщицей императрицы, которой впредь будут поручаться новые парадные наряды.
