Затем последовало довольно напряженное получасовое обсуждение, во время которого Маргарита предлагала те или иные решения насчет покроя, цвета, отделки, которые либо принимались благосклонным кивком, либо молчаливо отвергались жестом руки. Для того чтобы нагляднее показать свои идеи, она не только набросала несколько эскизов, но и нарядила несколько кукол, показав в миниатюре будущий вид платьев. Благодаря любви Елизаветы к нарядам, к их обсуждению Маргарита, к своему удовольствию, успела показать все свои задумки. Императрица отпустила девушку, под конец указав, что все заказанные ею платья должны быть готовы к тому времени, когда двор вернется из Москвы.
Выйдя из покоев Елизаветы, Маргарита перевела дух, у нее от сердца словно камень отвалился, все прошло благополучно, императрица довольна ею. Поскольку время возвращения двора из Москвы точно еще не было определено, Маргарита решила, что работа по шитью новых платьев должна начаться незамедлительно, с завтрашнего дня, потому что лучше постараться все сделать пораньше, чем потом пороть горячку.
В день отправления императрицы вместе со своим двором в Москву французские портнихи собрались возле окон, чтобы понаблюдать за тем, что происходило внизу. На дворе, как обычно в таких случаях, творилось настоящее столпотворение и суета. Толпы слуг, тысячи лошадей, сотни карет на полозьях и саней скопились внизу в ожидании отъезда. Наконец подали большую императорскую карету, поставленную на полозья и со спальным отделением, она выделялась не только размерами, но и своим красным цветом, позолотой и гербом династии Романовых — двуглавым орлом, изображенным на обеих сторонах экипажа. Большие сани великого князя и княгини тоже имели спальное отделение.
Подружившийся со швеями Игорь объяснил им: императорский обоз так велик оттого, что в путь отправлялась почти вся дворцовая прислуга со всем дворцовым хозяйством. Везли посуду и обеденные фарфоровые сервизы, постельные принадлежности, ковры и занавеси, даже любимую мебель — все это перевозилось из одного дворца в другой, несмотря на то что в каждом дворце было свое отдельное огромное хозяйство.
Зрелище отъезда позволило Маргарите еще лучше уяснить, насколько велик беспорядок, укоренившийся при императорском дворе. Сборы происходили если не впопыхах, то очень бестолково. Никто заранее не думал, сколько потребуется прислуги; ссоры, крики, неясные распоряжения — все это было составной частью придворной жизни. Причиной всему были леность и безответственность, старшие по должности перекладывали свои обязанности на плечи нижестоящих, а те в свою очередь на других, но чаще всего дела просто откладывались на потом, и так шло изо дня в день.
