— Неужели вы напомните обо мне великой княгине? — с надеждой спросила она. — Я никак не могу добраться до нее. Она все время занята, а прислуга, похоже, оставляет мои просьбы без внимания.
Он ухмыльнулся:
— Нет, я имел в виду нечто иное. Разве вы не хотите немного развлечься? Вы ездите верхом? Нет? Я научу вас. Вы танцуете? Ну, что я спрашиваю, конечно, танцуете. Здесь каждый вечер устраивают танцы, причем часто в масках. Я найду для вас маску. В ней вас никто не узнает, и мы сможем потанцевать.
Ее глаза лукаво блеснули.
— А если придется снять маску? Меня узнают и немедленно вышлют во Францию.
— Нет! Если вас узнают, даже великий князь не посмеет прогнать придворную портниху императрицы. Но этого никогда не случится!
Несмотря на то что ей льстило его откровенное ухаживание, Маргарита покачала головой:
— Нет. Мне не хочется стать всеобщим посмешищем в бальном зале или где-нибудь еще. Мне нравится моя работа, я в милости у великой княгини. И мне не хочется из-за какой-то ерунды все потерять. — Отрицательно помотав головой, она подчеркнуто строго сказала: — Вам все ясно?
Он усмехнулся.
— Вполне. Но ваш отказ не принимается. Давайте встретимся у бокового входа в бальный зал в девять часов. Я достану для вас маску. А завтра утром я дам вам первый урок верховой езды. — Он вскочил в седло и взглянул на нее опять. — Почему вы качаете головой?
Она рассмеялась, приятно удивленная его упорством:
— Потому что меня там все равно не будет.
Константин ободряюще улыбнулся:
— Смелее, капрал Лоран. Все в ваших руках. Итак, до свидания.
Он пришпорил лошадь, посылая ее сразу в галоп. Он, очевидно, торопился догнать уехавших далеко вперед всадников.
Маргарита проводила его долгим взглядом. На ее губах блуждала улыбка. О, как ей хотелось снова танцевать. Раньше в парижских кафе они с Жаном танцевали очень часто, держа друг друга за руки и весело кружась по танцевальной площадке. Она знала, что Екатерина тоже любила такие танцы и терпеть не могла церемонные, которые танцевали при дворе Елизаветы. Но такое могло быть только в Ораниенбауме, где не было ни императрицы, ни ее важных сановников.
И хотя она вовсе не собиралась никуда идти вечером, ни к какому входу в бальный зал, все разрешилось очень просто. В тот же день она получила записку от Дашкина, в которой он просил извинить его, и далее сообщал, что ему надо срочно уехать, так как его вызывает императрица в Летний дворец. В конце записки он прибавлял, что надеется вскоре встретиться с ней.
