Примерно в половине восьмого к краснокирпичному дому подъехал шестисотый Мерседес прелюбодея Генриха. Я оторвала зад от табурета, сунула нос между коробок с «Волшебной Фантазией» и прищурилась в сторону чужого подъезда. Сегодня король номер восемь был с тюльпанами. Штук сорок, не меньше, и все ярко-алые.
«Надо будет Восьмого Марта подарить себе пяток таких же,» — подумала и поглядела, как вальяжно и неторопливо шествует негодник Генрих к чужой жене.
Блестящий черный Мерседес плавно развернулся на стоянке возле дома и, проехав по дорожке в обратном направлении, свернул на крошечный пятачок между кассами зверинца и моей палаткой.
Я попыталась разглядеть водителя через мутное плексигласовое окошко, — так старалась, что чуть пивную выставку на пол не обрушила, — но генриховский шофер не долго изводил мое любопытство, вышел из машины, поддернул брюки, поправил пиджак и валкой походочкой направился в мою сторону.
Я проворно вернула зад на табурет и машинально ликвидировала вуайеристическую щелку между «Волшебной Фантазией» в шоколаде и такой же фантазией, но с пралине и кокосовой стружкой.
— Пачку «Парламента».
В окошко просунулась широченная ладонь с пятидесятирублевой купюрой, я, из темноты, во все глаза таращилась на звероподобного верзилу (неужели его мама была человеком?!) с перебитым носом и сплющенными боксерскими ушами, и прилежно улыбалась.
Громила каким-то образом углядел мою улыбающуюся физиономию сквозь мутный плексиглас, нахмурился сурово, но, пошевелив немного бровями, решил убить время до возвращения хозяина в приятной беседе:
— Давно работаешь? — спросил с ухмылкой.
— Получите сдачу, гражданин, — с прокурорскими интонациями, пропищала я и едва не прищемила толстые шоферские пальцы оконной задвижкой. На задвижке висела бумажка «Стучите, открыто».
Громила стучать не стал. Не отходя от палатки, закурил, потоптался какое-то время на месте и двинулся к кассам зверинца.
Я вытянула шею и посмотрела, как верзиле выдают билетик.
Странно. Обычно машина Генриха уезжает, едва хозяин встает на тротуар. Мерседес прелюбодея не светится на подступах к дому и моментально забирает шефа при выходе из подъезда.
«Видимо, сегодня рандеву пройдет по сокращенному сценарию, — подумала я. — Или шофер Генриха решил гиенами и мартышками полюбоваться…»
В радиорубке увеселительного заведения сменили пластинку и над площадью поплыли вступительные аккорды песенки Крошки Енота. С упорством обреченного, я раскрыла учебник, тупо скользнула глазами по строчкам и, не закрывая книги, переместила взор на привычную щель в «Волшебной Фантазии».
