— Кого? Офиса?
— Да. Брат подготовил переезд из-за границы в Москву, все, как вы понимаете, происходит в строжайшей тайне и даже мама пока не знает, что Назар в России.
— Паранойя, — вздохнула я.
— Нет! Осознанная необходимость! Самоед не делает повторных выстрелов, он стреляет один раз и наверняка! А я не хочу добивать своего парализованного брата.
— Не орите, — сухо попросила я. — Мне надо подумать.
Взяла сигарету и вышла воздух.
На холодном небе ярко сияли звезды. Где-то в неснесенных частных домиках тявкали дворовые собаки, от зверинца доносилось хриплое сопение и скрежет досок полового настила клеток. За две недели соседства со зверинцем я даже на секунду не подумала пойти и взглянуть на зверей. Несчастные и запертые они не будили любопытства.
Лучше б интересовалась зверьми, чем окнами дома напротив, вздохнула и глубоко-глубоко задумалась. Кирилл несколько раз менял причину, по которой ему необходимо получить ноутбук. Сначала был роман, потом восемьсот тысяч евро, теперь схема номер три для связи с братом. Где правда?
Не исключено что все вместе и является причиной такой настойчивости, и Кирилл не лукавит. Впрочем, о невозможности связи, скорее приврал. Никакой офис, даже виртуальный не сворачивают за столь короткий срок. Кто-нибудь обязательно остается на связи.
Но что я знаю о правилах игры в прятки с убийцами? Ничегошеньки. Какой-то засекреченный канал связи должен иметь место. А приговоренный может не иметь сотового телефона, по которому его можно отследить и так далее.
Так врет мне Кирилл или нет? Куда он пытается меня втянуть или в его просьбе сходить за компьютером, нет ничего дурного? И как я буду чувствовать себя в последствии, если помогу ему избежать наказания — то есть взять восемьсот тысяч и скрыться?
Думаю, плохо буду себя чувствовать. Но если откажу ему в помощи, станет еще хуже. Вот ситуация-то! И что тут выбрать?
По крайней мере, дождаться утра, решила я. Затоптала окурок в землю и вернулась на борт субмарины.
Кирилл не знал, что я почти себя уговорила, и встретил возвращение словами:
— Если хотите, я отдам вам половину денег, что хранятся на счетах. Хотите? Это много, в долларовом исчислении около полумиллиона.
Я оседлала табурет как лошадь и усмехнулась:
— А мне так кажется, что мало. Свобода получается куда дороже.
Он поверил. Удивительно, но он поверил. Мы жили в разных мирах и мыслили разными категориями.
— Сколько? Сколько вы хотите?
— Все.
— Берите. Все! Только принесите текст!
