И оставив десятника в состоянии задумчивости, направил коня в поле.
-По кайфу прикольчик, командир. – Одобрил Толян. – Без базара. У парня крышу на раз сдвинуло. Хоть сейчас за зеленый забор. Уж лучше бы зарезать, чтобы не мучился. Научишь?
-Случайно получилось.
-Понял, не дурак. Не зря Леха говорит, что у тебя клопов за пазухой полные карманы.
-Тараканов… Леха говорит, тараканов.
-Один хрен. Что лбом, что по лбу. Все равно бланш обеспечен, в натуре…
Среди ночи через посад стольного города князя Радогора пронеслись три всадника и осадили коней перед воротами детинца.
-Кого леший таскает по ночной поре? – Раздался хриплый полусонный голос стражника с крепостной стены.
-Я пришел за своими людьми. – Ударил в уши холодный властный голос.
-Пошел прочь, бродяга, пока палками не прогнали.
-Эй, братан, полегче на поворотах. Фильтруй базар, когда говоришь с Великим князем Славии. Или глаз нет, чтобы подумать?
-Видали мы таких князей… в яме! – Стражник чувствовал себя в полной безопасности на крепостной стене, хотя от слов ночных гостей пробирал мороз.
Городовая стража, колотя колотушками, торопилась на голоса.
Караульного понять не трудно. Подняли среди ночи.… Сон перебили. Дерзят.
Стас ощутил, как знакомая ярость медленно и неотвратимо заползает в душу, и сжигает мозг.
-Отдайте моих людей, и я уйду.
Голос его не предвещал ничего хорошего и Толян уже был готов пожалеть несчастного караульного, у которого не хватило ума, чтобы сразу и без скандала открыть ворота.
Рядом с первым караульным мелькнула еще одна тень. А в бойнице башни тускло в свете луны сверкнули наконечники стрел.
Мозг обожгла дикая боль. В ярости вскинул руки и, с ладоней сорвались огненные шары, врезались в дубовые створы ворот, окованных медными полосами. Ворота с грохотом влетели внутрь детинца, вырвав и изрядный кусок надворотной башни.
Вдавил каблуки в конские бока и обезумевший от боли жеребец, закатывая глаза, прыгнул в пролом.
Заметались на стенах караульные, загремел крепостной набат. Через плечо махнул Толяну оба тула со стрелами и, не разбирая дороги на бешеном галопе, поскакал к княжескому терему.
Полураздетые гридни, мало что, понимая спросонья, попытались перекрыть ему дорогу, выставив навстречу копья.
«Не позволяй Великому огню овладеть собой. Вспомни темного принца». – Услышал он тревожный голос.
«Там мои братья».
Натянул повод с такой силой, что конь сел на задние ноги, роняя на землю кровавую пену из разорванных губ.
