Люси нарушила тишину:
— Как вы думаете, Тимоти, когда точно был нарисован этот портрет?
Он вышел из-за стола, подошел к ней, подняв глаза вверх, на стену, смотря на портрет.
— Я не могу назвать точную дату, не подняв документы и записи, касающиеся этого дома, но могу сказать, что это было в тысяча восемьсот восемнадцатом году, прежде чем туберкулез полностью истощил Лионела.
— Суля по дате на надгробной плите, он умер в возрасте двадцати двух лет, — быстро произнесла Люси.
— Он тогда уже совершил путешествие по странам Франции, Испании, Швейцарии, и в этом доме находится много сокровищ, которые он привез из путешествий. Именно он сажал и ухаживал за деревьями, а сейчас здесь такой красивый сад, он отремонтировал и привел дом в порядок, наняв самых лучших ремесленников и мастеров того времени. — Тимоти снова поднял голову и посмотрел на картину. — Должно быть, этот портрет был нарисован спустя год или два после его возвращения с оздоровительного курорта в Италии. Он приехал домой, для того чтобы жениться, они с женой жили в особняке совсем недолго, а затем уехали, чтобы больше никогда не вернуться.
— А в этом доме есть портрет его жены?
— Нет, здесь нет ее портрета. И это удивительно, потому что говорили, что Клодина Атвуд была божественным существом. Еще что я помню из семейной истории, так это то, что до его смерти они были женаты не более года. Если ее портрет все-таки был нарисован в течение того времени, тогда, должно быть, она забрала его с собой, потому что после смерти мужа Клодина больше никогда не появлялась в особняке.
— Но почему? Вы знаете?
Он пожал плечами.
— Судя по ее образу жизни, она прожигала ее остаток, и я могу предположить, что она посчитала этот дом слишком скучным и серым. Мой дядя купил у нее этот особняк, чтобы он принадлежал семье, а не достался чужим людям, но он сам никогда в нем не жил, потому что не хотел уезжать из собственного дома в Хартфордшире, и в течение долгих лет особняк был заперт, пока я не стал его владельцем.
Было трудно избавиться от тоски и страданий. Боль и муку невозможно было преодолеть. Этот великолепный тихий дом в течение долгих лет был никем не любим и не желанен, пока она росла в монастыре, на чужой земле, не имея собственного крова. Люси старалась дышать глубже и спокойнее, осознавая, что переживает сильный эмоциональный стресс, но странное напряжение ее не отпускало. Как вдруг она поняла, что Джош стоит слишком близко к ней и буквально просверливает ее насквозь своим тяжелым взглядом. Люси поняла, что задавать вопросы больше не стоит.
