— Я не понимаю, о чем ты говоришь, а значит — не согласна, — отрезала Лиззи.
— Элизабет Амелия, — после долгого размышления снова обратился к ней отец, обычно называвший ее полным именем, когда гнев его утихал, — не я ли до хрипоты внушал тебе, что женщина должна терпеливо ждать, пока мужчина обратит на нее внимание?
— Но, папа, Тэвис не заметил бы меня, если бы я ждала.
— Да уж, заметил, и еще как заметил! Все дело в том, что он не желает иметь с тобой дела и сегодня убедительно просил, нет, требовал, чтобы я избавил его от твоих домогательств. Обещай мне, что ты больше не будешь садиться у него за спиной в церкви, переходить через улицу, увидев его, и подкарауливать у дверей тех домов, куда он заходит. Ты перестанешь писать ему любовные письма, заглядывать в окна его рабочего кабинета, провожать до дома и рассказывать его подругам, что он болен редкой и очень заразной болезнью, которую подхватил в Борнео.
— Но я не говорила, что он болен редкой болезнью, а что мог бы ею заболеть, — уточнила Лиззи.
Сэмюэль снова покраснел и повысил голос:
— Маккинон никогда не был в Борнео!
— Откуда ты знаешь?
— Он сам мне сказал.
— Мало ли что он сказал…
— Лиззи, у бедняги начинается морская болезнь, стоит только отплыть от берега. И именно потому он конструирует корабли, а не плавает на них. — Сэмюэль замолчал, не зная, что еще сказать. Ну почему все его доводы, как глас вопиющего в пустыне? Если бы только была жива Пейшенс! Она бы нашла подход к девочке, придумала, как укротить их непослушное дитя. Ну что он делает не так? Воспитывать ее ему оказалось не под силу. Салли и Мэг — ангелочки, а в этой сидит сущий дьявол.
Взяв трубку, он набил ее табаком, раскурил и пару раз затянулся, чтобы успокоить взбудораженные нервы. Однако перед его мысленным взором все равно всплывала перекошенная от злости физиономия Тэвиса Маккинона, не далее как на прошлой неделе притащившего Лиззи домой за косички со словами, что негодница снова взялась за свое.
Сэмюэль недовольно кривился каждый раз, когда вспоминал о том, что Лиззи, прячась за кустом, подглядывала за тем, как Маккинон и два его приятеля купались в чем мать родила. Если верить пострадавшему, то он поймал девчонку уже одетый, и лишь для того, чтобы услышать: «Не думай, что у тебя есть что-то такое, чего я до сих пор не видела. У меня, между прочим, шесть братьев…» — на что Маккинон, по его словам, растерявшись, ответил: «Но я же тебе не брат», — и поволок за волосы домой.
